Эдвард Элмер `Док` Смит - Первый Линзмен-2 - Первый Ленсмен

— Теперь я понимаю, что мы действительно не ведали всей истины, — нехотя признал Олансер. — Нам говорили, что вы — чудовища… хищные, жадные, ненасытные, нетерпимы к другим разумным расам….

— Что ж, вы заплатили за правду дорогой ценой, — заметил Сэммз. — Теперь Петрин должен занять достойное место в галактическом содружестве свободных миров, покончивших с тиранией и деспотизмом. И чтобы закрепить наш союз, мы, ленсмены, советуем вам отправиться на Аризию.

— Аризия! — Олансеру эта мысль явно не понравилась.

— Именно туда, — подтвердил Сэммз. — В этом древнем и мудром мире некоторые из вас получат Линзы. Затем вы вернетесь на родную планету и решите, что делать с «учителями».

— Аризия! Линзы! — Олансер недоверчиво покачал головой. — Нам говорили, что Линзы разрушают разум… Нет, я не собираюсь посещать Аризию… мы даже не приблизимся к ней! Это окончательное решение.

— Боюсь, вы действуете опрометчиво, адмирал. А что скажут остальные? Вы, Корандер?

— Я поведу свою флотилию на Аризию, — спокойно заявил тот. — Олансер, с подчиненными ему кораблями, может отправляться куда угодно. Для меня он — не командир.

Лицо адмирала с Петрина налилось кровью. Внезапно он вскочил, выхватил свой бластер, но удар луча «левинстона» выбил оружие у него из рук.

— Вам позволили оставить при себе оружие, но не пользоваться им, — произнес Сэммз. — Мне не хотелось бы еще раз напоминать об этом. Итак, — он окинул взглядом недавних противников, — кто из вас согласен с Корандером, и кто поддерживает Олансера? Решайте.

Все девять вице-адмиралов пожелали отправиться к Аризии.

— Отлично! Олансер, вам остается либо признать командиром Корандера, либо немедленно покинуть нас и увести свою флотилию на Петрин. Что вы предпочитаете?

— Вы хотите сказать, что не убьете меня? И даже не собираетесь арестовать?

— Я имел в виду только то, что сказал. Итак, ваше решение?

— В таком случае… я… я ошибся. Я последую за Корандером.

— Мудрое решение. Корандер, теперь вы знаете правду. Судьба вашего мира — в ваших руках. Все, — Сэммз поднялся. — Объявляю переговоры завершенными.

— И… никаких репрессий? — Корандер, несмотря все свое доверие к чудесной Линзе, был ошеломлен. — Ни вторжения, ни оккупации? Никаких контрибуций в пользу Патруля? Никакого наказания нам и нашим семьям?

— Ничего подобного.

— Но не соответствует праву победителя!

— Возможно. Но у Патруля свои права и свои правила. Когда вы закончите уборку дома, мы готовы обсудить ваше заявление о представительстве планеты Петрин в Галактическом Совете. А теперь — до свидания.

Таким образом, Первый Ленсмен Вирджил Сэммз ввел в сферу деятельности Галактического Патруля еще один огромный сектор Галактики, фактически включив его в Лигу Свободных Миров.

Таинственное убийство сенатора Моргана, произошедшее вскоре после поражения партии националистов на выборах, так никогда и не было раскрыто. Если бы оно случилось до того, как Родерик Киннисон стал президентом Штатов Североамериканского континента, подозрение могло пасть на него, хоть Род и не имел к нему ни малейшего отношения. Конечно, он не отказался бы свернуть сенатору шею собственными руками, но кто-то избавил его от грязной работы. Морган имел множество могущественных врагов в преступном мире — и было невозможно выяснить, чьи руки, лапы или щупальца нажали гашетку бластера.

Спустя несколько дней после этого события президент со своим другом, Первым Ленсменом, следовал по Марпл-стрит, направляясь в крупнейший центр видеопрограмм. Этим вечером он был намерен записать свою первую речь в новом качестве — обращение к народу. Сэммз также собирался сказать несколько слов.

Киннисон посмотрел на лохматую рыжеволосую голову своего друга, затем взглянул на часы и неодобрительно покачал головой.

— Боюсь, Вирджил, мы оба выглядим не слишком фотогенично, — заметил он, тяжело вздохнув. — Но имидж есть имидж… Президент не должен появляться на миллионах экранов небритым и нестриженным.

— У нас еще есть время?

— Вполне достаточно. — Повернувшись к водителю, Киннисон распорядился. — Остановите у первой же приличной парикмахерской.

— Слушаюсь, сэр. В нескольких кварталах отсюда есть одна. Неплохое заведение и совсем новое.

Машина свернула на Двенадцатую авеню и остановилась.

— Вот здесь, господин президент.

Внутри было два пустых кресла и два парикмахера — явные итальянцы. Ленсмены миновали строй президентской охраны, высыпавшей из дюжины бронированных автомобилей, вошли, уселись и продолжили разговор. Парикмахеры, сообразив, кто к ним пожаловал, с трепетом принялись за работу.