Сергей Лукьяненко - Конец легенды (Сборник)

Принято спрашивать, в чем твое прежнее воплощение добивалось успеха, а в чем, напротив, терпело неудачи. Принято строить свою жизнь, исходя из полученных советов.

Но по сути, по сути-то, что изменится?

Будь ты хоть Наполеоном – это вовсе не гарантирует тебе воинской славы. Знаменитейшей (и позорнейшей) битвой новейшей истории, «Сражением при Нагасаки», руководил с американской стороны молодой, хотя и болезненный адмирал Роберт Хайнлайн, инкарнация маленького французского сержанта, а с японской – генерал Тодзе, воплощение великого Тоетоми Хидэеси. И что же? Обе стороны допустили такое количество стратегических и тактических ошибок, что только вмешательство Советского Союза под руководством маршала Жукова (инкарнация идеологически правильного уральского рабочего Ваньки Косого) помогло закончить тихоокеанский конфликт.

Есть, конечно, примеры и обратного рода. Прославленный Дали, как известно, был инкарнацией Ван Гога. Компьютерный гений Билл Гейтс в прошлой жизни носил имя Фурье. Воплощением младшего из братьев Люмьер, Луи-Жана, стал режиссер Квентин Тарантино, прославившийся на весь мир своими нежными, лирическими комедиями. Сказочницу Астрид Линдгрен звали когда-то Гансом Христианом Андерсеном.

Но, если отталкиваться от теории относительности Эйнштейна (упрямо отказавшегося проходить Звезду Теслы), совпадения подобного рода неизбежны. Как говорил старый безбожник Бернард Шоу: «К началу цепи инкарнаций всегда прикована обезьяна».

И что остается?

Помимо возможного наследства?

Если повезет – щекочет легонько самолюбие громкая слава, заработанная в прошлой жизни. Щекочет… и давит. Так младший сын в знаменитой семье, не наделенный талантами родителей и старших братьев, всю жизнь пытается «соответствовать», мечется из стороны в сторону… и ловит на себе снисходительно-жалостливые взгляды.

В психологии это явление давным-давно получило название «синдром неадекватной инкарнации», послужило поводом к написанию нескольких сотен диссертаций и выпуску нескольких учебников и методичек для детских психологов.

Артём считал, что к своей прежней личности относится адекватно. Нет, во многом она определила выбор его жизненного пути (несмотря на совет Пинкертона стать актером, потому что «только свинья дважды лезет в одну грязь»).

Но особой поддержки от предыдущего воплощения Артём не ждал. И уж тем более не хвастался, даже в детстве. Помимо нескольких государственных чиновников из ЗАГСа, руководства министерства (увы, но в правоохранительных органах ответственным работникам положено сообщать о своей прошлой инкарнации), родителей и бывшей жены, его тайну не знал никто.

Ну, как теперь выясняется, знал еще и Крылов. И мало того, что знал – счел возможным распускать язык перед посторонними!

– Он вроде бы просто так сказал, в шутку, – неуверенно произнесла Татьяна. – Но вы поймите, я такие вещи чувствую. Это не шутка была. Вы и вправду инкарнация Ната Пинкертона?

– Его звали Алан, – ответил Артём. – Нат Пинкертон – книжный персонаж.

– Извините…

– Его звали Алан, – повторил Артём. – Его. Понимаете? Это не я! Алан Пинкертон и впрямь был величайшим детективом. Но во мне от него нет ничего!

– Душа, – убежденно сказала Татьяна.

– Душа, – кивнул Артём. – Это ничего не значит, вы же понимаете… Почему Иван так долго не проходил проверку на Звезде?

– Он вам не сказал?

– Сказал, что его смущает допрос прежнего воплощения чужими, незнакомыми людьми. Я не поверил. Почему он отказывался на самом деле?

– Боялся, – Татьяна полезла в бардачок, достала сигареты. Закурила. – У него были страхи… детские совсем… что в прошлой жизни он был убийцей, злодеем, военным преступником.

– Ну и что? Даже Сталин сказал: «Инкарнации друг за друга не отвечают!»

– Ага, сказал, – фыркнула Татьяна. – И сослал в лагеря тех, кто в прошлой жизни угнетал рабочий класс.

– Сейчас другое время.

– Время другое, а страхи всегда одни и те же… Мы поедем или будем стоять?

– Поедем, – Артём кивнул. – Я немного вышел из себя. Знаете, как в таких случаях говорят японцы? В нем пробудилось прежнее воплощение… Таня, я отвезу вас домой.

– Зачем? – возмутилась Татьяна. – Думаете, я сейчас усну?

– Нет, – жестко ответил Артём. – Думаю, вы сейчас будете перебирать фотографии и вещи мужа. Плакать. Пить. Думать о тех неизбежных формальностях, что на вас сейчас навалятся… Но одной вам оставаться не надо. У вас есть хорошая подруга? Которая сможет приехать и провести с вами ночь?