Андрей Валентинов - Тирмен

Где?!

Это наказание за первую неудачу, подумал он.

Казалось, бурану не будет конца. В бешеной круговерти, ослепнув от ветра, тирмен пытался разглядеть оставшиеся мишени. Что это раскачивается неподалеку? Ветка? – точно, ветка. Ну и толку…

На ветке, вспыхивая крошечным солнышком, болталась заветная монетка.

Пятак висел на цепочке. Нет, на шнурке. На длинном кожаном шнурке. Серебряная цель раскачивалась не в такт порывам ветра, а сама по себе. Наверное, тоже прислушивалась к надвигающейся музыке, отплясывая под барабанчики.

Данька поднял пистолет.

«Что, глаза сильно сели? – спросил его по телефону дядя Петя. – Не отчаивайся. Мы с тобой еще постреляем!»

Значит, постреляем.

Он сделал то, чего делать не следовало ни при каких обстоятельствах: выпалил три раза подряд, будто на соревнованиях по скоростной стрельбе, где важно время, за которое ты поразишь мишени. На соревнованиях мишени гораздо больше, и снег не лупит в лицо, и…

Ветка качнулась обратно уже без монеты.

В буране возникла трещина, и в нее ворвался золотисто-желтый луч солнца. Шустрым кроликом он метнулся по сугробам, вскрикнув: «Ах, как я спешу!..» – и ускакал прочь, сгинув в чаще.

Третья – есть.

Черный, как ночь, «Mitsubishi Pajero» выскочил на Динамовскую прямо от бутика «Princess», наплевав на запретительный «кирпич», и тормознул у тротуара. Хлопнула дверца. Прохожие, косясь на двух конкретных до озноба пассажиров, выбравшихся из машины под стылое небо марта, сразу вспомнили про неотложные дела. Дела ждали прохожих в разных местах, но главное: подальше отсюда. Не повезло лишь высокому парню в плаще: пассажиры джипа, сразу наметив цель, взяли его «в клещи».

– Как типа жизнь, братан?

Шустрик, похожий на мелкого бойцового кобеля, держал руки в карманах куртки, втянув бритый затылок в плечи. После теплого салона погода не радовала. Первый месяц весны, что называется, «канал под февраль», шустрик страдал хроническим насморком и говорил в нос, смешно растягивая слова.

– Нормально, – ответил высокий парень.

– Пешком ходишь? Несерьезно… Давай бабла на тачку подкинем? Типа в кредит, а? Без навара, по дружбе. Подкатишь к шиксе на крутом тачняке, шикса сразу ножки врозь…

– Пешком для здоровья полезнее.

– Здоровье – фигня, имидж – все! – хмыкнул второй, человек-гора, легонько ткнув парня кулаком в живот. В тычке чувствовался профессионализм: такой амбал едва сунет, а кишки в узлы заранее вяжутся. – Нормальный пацан колесами шуршит, понял? Даже у нас в райцентре…

– На мой век такси хватит.

– Ну смотри, – чихнув, согласился шустрик. – Наше дело предложить. От чистого типа сердца. Я к тебе с базаром. Венгра Тотошу в карцер завезли?

– Ага, позавчера. 58-й, межправительственный.

– Кто делал? Арабы?

– Египет, «ФЕГ». «Токаджипт».

– Рукоятка эргономичная?

– Как у «Вальтера».

– Люблю Тотошек… Мне из-за этого погоняло подвесили: Крокодил. Еще у Мазая, в конторе.

– Крокодил?

Парень явно не понял связи.

– Ну ты, брат, в школе плохо учился! Вдруг навстречу нам хороший и конкретный крокодил… Вспомнил? Он, значит, с Кокошей и Тотошей по аллее… Вот и я типа по аллее, а в кармане типа Тотоша…

Амбал гулко хохотнул, оценив чувство юмора напарника.

– А югославских «авто» нету? От «Црвена Застава»?

– Не наглей, Тимур. Десятый «Зорро» дядя Петя держит для Бориса Григорьевича. А запасного нет. Из 58-го развлекайся. Тебе к борщу еще и ложку…

– У ложек калибр меньший. – Сегодня насморочный шустрик Тимур много шутил. Сегодня у него было хорошее настроение. Такие дни случались редко. – Даня, я тебя, в натуре, умоляю: потруси деда, пусть второго югослава достанет. У деда концы, как у слона. А я пока из венгра постреляю…

– Ладно, – смилостивился Данька, запахивая клетчатое, черно-серое кашне. В последний год он стал щеголем: сказывалось благотворное влияние Валерии Мохович, студентки Национального университета, девицы с тонким вкусом и стальным характером. – Я поговорю с дядей Петей. Может, и достанет.