Юрий Никитин - Скифы

Он задумался, а Klm, уже чуточку остыв, спросил хмуро:

— Какую?

Крылов отмахнулся:

— Да сейчас это неважно! Придумаем. Главное, чтобы произносил. Это сразу вводит его в ранг людей высшего сорта. Скиф начнет чувствовать себя не уродом среди нормальных людей, а суперменом среди обычных. А это значит, что он не отступит под напором этих обычненьких, а наоборот — они начнут стремиться в скифскость!

Тор расправил плечи.

— А это — арийскость. Настоящая, нордическая.

Klm снова окрысился:

— Да пошел бы с арийскостью, фашистенок недобитый…

Крылов сказал быстро:

— Вы же говорите об одном и том же! Арийскость есть низшая фаза скифскости. Ну, был такой пастушечий народ ариев… Лучшие из них превратились в киммерийцев, а потом в скифов. Скажите, вы что-нибудь придумали, как скиф должен отличаться от нескифа? Не носить же всем надписи на майках? А если в костюмах?

Klm фыркнул:

— Надеть нарукавные повязки. Либо со свастикой, если мы арийцы, либо с желтой звездой, если мы… наоборот.

Тор задумался, наморщил лоб, забормотал:

— А что, в самом деле надо обряды какие-нибудь… Или ритуалы. Ну, как вон, помню, у пионеров было приветствие… Вот так рукой к виску… нет, так военные, а вот так, ко лбу через грудь… Нет, так фашисты… Или коммунисты? Нет, у коммунистов вроде бы своего приветствия не было. Или было? Черт, как давно это было… И чтоб вставали при гимне!

Klm фыркнул громче:

— Каком гимне?

— Нашем, конечно, — сказал Тор с неприязнью. — Скифском! А ты уж размечтался о своем жидовском?..

Klm покраснел, надулся, как индюк, уже готовый доказывать, что он, как офицер и сын офицера, тем более — внук офицера по двоюродному дяде, не может быть евреем, евреи в его части вообще не служили, но все равно он не антисемит, так как Есть Вещи, Которые Терпеть Нельзя, но дверь отворилась, вошел Бабай-ага, который звучно шлепнул себя по лбу, завопил:

— Слушай, у тебя голова не только для парика! Это в самом деле идея. Надо свой гимн придумать. Нет, придумывают разные песенки, а гимн… да не сбацать, гимн — создают. Надо гимн создать. Покруче! Чтоб как только услышишь, чтоб сразу в слезы, чтоб сопли до пола, рев, сердце чтоб рвалось из груди навзрыд и вообще… несдержание чувств наблюдалось!..

Тор хлопнул его по плечу, Бабай-ага перекосился, а Тор пошел на кухоньку. Там девчонки повесили на стенку для себя зеркало, Тор начал отрабатывать приветствия, морщился, перебирал варианты, но, похоже, всякий раз сбивался на что-то уже придуманное ранее.

Крылов слышал, как богатырь начал сопеть, рычать, чертыхаться в нетерпении. Похоже, уже все варианты приветствий мир перепробовал: от трения носами, как у чукчей и папуасов, до размашистого хлопанья ладонью о ладонь.

Яне звонил напрасно: движение Алексея получило семь депутатских мест, Алексей закатил пир, а его спонсоры обещали купить пару ее картин. Так что приехать не может, просто обязана присутствовать и способствовать успеху приема…

— Я смог бы заехать сам, — сообщил Крылов без всякой надежды. — У меня теперь четыре машины. Хошь, приеду за тобой на джипе, хошь — на «БМВ»…

— Извини, — прощебетала она. — В другой раз, хорошо?

Из глубин трубки доносился смех, разговоры, ему даже почудился звон бокалов. Прозвучали гудки, он сразу ощутил, что смертельно устал, что легче было бы копать канавы, чем заниматься строительством Великой Скифии. Пусть даже на бумаге.

— Это ты извини, — пробормотал он в мертвую трубку. — Я понимаю, что с дебилами нам тягаться трудно. Вон за океаном целая страна дебилов! Но не подохла, еще как не подохла…

Ночевать в офисе не остался, надо осваивать дороги за рулем, добирался вдвое дольше, чем если бы на троллейбусе, оставил машину возле подъезда, полумертвый поднялся на десятый этаж, переступил порог и сразу ввалился в свою комнату.

Проснулся с тяжелой головой и ноющим мочевым пузырем. Взглянул на часы, ого!

Не стал завтракать, это можно сделать в офисе, приятное с полезным, время не потеряет, машину за ночь не увели и даже не разбили стекла, запустил, вырулил на проезжую часть.

Снова добирался с такими трудностями, что мелькнула мысль оставить эти выпендрены и ездить как прежде: на троллейбусе, но теперь и троллейбус уже не казался панацеей.

В дверях офиса едва не сбили с ног выбежавшие молодые ребята с тяжелыми сумками. Охранник приветствовал его почтительно, даже вытянулся.

В холле воздух как в печи, хотя кондиционеры работают во всю мощь, пропитан запахами как пота и дезодорантов, так и чем-то незримым, что он назвал бы ощущением дикой звериной силы. Народу как на вокзале. Или как в милиции после разгона демонстрации.