Александр Ломм: Исполин над бездной. Фантастическая роман

Однако, несмотря ни на что, в этом странном большом ребенке не было ни малейших признаков тупого бездушного идиотизма. Лицо его было подвижным, в глазах сверкала живость, лукавство и даже мысль, но все это на уровне двухлетнего малыша. Доктор Канир не без удовольствия отметил все эти признаки и подумал, что за такого пациента профессор Нотгорн обязательно его похвалит.

Заставив себя ласково улыбнуться, Канир поманил парня к себе:

— Пойдем со мной, милый Феруш! Я прокачу тебя на машине, куплю тебе орехов, конфет, жареных каштанов!.. Ну давай руку, не бойся!

— Дядя добрый? — обратился парень к матери и, наклонившись, заглянул ей в лицо.

— Добрый, сынок! Самый добрый на свете! Иди с ним, покатайся!

— Агу, Феруш! Иди ко мне, иди! Мы поедем на ярмарку, ты будешь кататься на карусели, верхом на лошадке! — изо всех сил сюсюкал Канир, маня парня к себе.

Карусель оказалась самым убедительным аргументом. Парень отошел от матери и доверчиво ухватился за руку доктора. Радуясь легкой победе, Канир поспешно выхватил из кармана несколько ассигнаций и сунул их старухе.

— Здесь двести суремов, ведрис. Это вам на пропитание от профессора Нотгорна, пока мы будем заниматься вашим сыном. А теперь до свиданья, ждите нас ровно через месяц!

Старушка машинально взяла деньги, но глаза ее при этом были неотрывно прикованы к сыну.

— До свиданья, ведеор доктор! Да пошлет вам бог единый полной удачи! Ашем табар!.. До свиданья, Феруш! Будь умным мальчиком! Слушайся дядю! Он любит тебя так же, как мама!..

Канир повел парня прочь. У поворота Феруш задержался, обернулся назад и весело помахал матери рукой.

— Ту-ту, мама, ту-ту! — крикнул он во все горло и раскатисто захохотал.

Протер Вигурий любил поесть. Даже опала, которой его подверг гросс сардунский «за скудоумие и нерадивость», нисколько не испортила ему аппетита. Прочитав неприятное известие, доставленное курьером личной канцелярии сына божьего, протер лишь густо хрюкнул от досады, но уже через час преспокойно уселся за обеденный стол и принялся поглощать одно блюдо за другим. Покончив с обедом, он отправился в диванную немного вздремнуть. Но не успел пристроить свое тучное тело на мягких подушках, как явился мальчик в короткой малиновой ряске и осторожно коснулся его плеча.

— Ваше беспорочество, вас просят к телефону!

— Скажи, что я занят молитвой и освобожусь не раньше чем через два часа! — проворчал Вигурий, не открывая глаз.

— Я так и сказал, ваше беспорочество, но ведеор, который хочет с вами говорить, все равно просил доложить вам. И еще он просил сказать, что это касается ведеора Маска!

— Дурень! С этого и надо было начинать! Этого Маска мне бог единый послал в наказание за грехи…

Тяжело поднявшись с дивана, протер Вигурий пошел к себе в кабинет. Здесь он опустился в кресло, громко зевнул и тогда только взял лежавшую на столе трубку.

— Слушаю!

— Это вы, ваше беспорочество? — торопливой испуганной скороговоркой затрещала трубка.

— Да, да, это я!

— Добрый день, ваше беспорочество! Простите, что осмелился оторвать вас от молитвы! Но дело очень важное!..

— Да кто вы, собственно, такой?! — рявкнул Вигурий.

— Вы не узнали меня по голосу, ваше беспорочество? Я служу у ведеора Маска! Помните, я доложил вам, в каком направлении ведеор в черном увез моего больного хозяина!..

— Помню, помню! Ну что там у тебя за новости, выкладывай!

— Час назад, ваше беспорочество, тот же ведеор в черном привез нашего хозяина обратно! Сказал, что он под наркозом, велел его уложить в постель, а сам уехал!

— А фамилию, фамилию его ты не узнал?!

— Не смог, ваше беспорочество. Все произошло так быстро! А четверть часа назад наш хозяин пришел в себя, и мы увидели, что он не в своем уме! Экономка сразу пошла за доктором, а я бросился звонить вам!

— Погоди! Что значит «не в своем уме»?

— Он никого не узнает, ваше беспорочество, и ведет себя, как малое дитя!

— Хорошо, дружок, молодец, что позвонил! Я сейчас же приеду!

Минут через десять, облаченный в белую мантию, Вигурий уже мчался на машине по широким проспектам Сардуны, а еще через двадцать минут вошел в дом Гионеля Маска.

Растерянные слуги немедленно проводили князя Гроссерии к своему больному хозяину и бесшумно скрылись.

Старик лежал в кровати, обложенный подушками. Он был в сознании, но дышал прерывисто, с хрипами, словно загнанный зверь. Взгляд его, полный ужаса, блуждал с предмета на предмет. Вигурий откинул широкий рукав белоснежной мантии и, взяв больного за руку, спросил: