Песах (Павел) Амнуэль - Монастырь

— Ты больше не любишь меня, — сказала она.

Это было не так, но Аббад кивнул: «Да».

— Ты больше не любишь меня.

Женщины лучше мужчин ориентируются в пространстве души, где мысль вторична, а то, что делал Аббад, происходило в мире идей, в нематериальном, там, куда Тали войти не могла — она еще не прошла даже первого посвящения, и это Аббад учел, конечно, когда обдумывал свой жестокий, но необходимый план.

— Ты больше не любишь меня.

Когда души перестают резонировать, возникает пустота… И еще эта ночь — чернота неба, к которой невозможно привыкнуть. Нужно бежать отсюда, туда, в родную Галактику, где всегда светло, но как бежать, если нет сил, если все напасти разом: чернота неба, чернота в душе, чернота, чернота…

— Ты не любишь меня, но это невозможно.

Конечно, это было невозможно. Но она должна была думать…

Когда исчезает резонанс, наступает обратный эффект. Аббад знал это, он изучал физику волн — материальных и духовных, — а Тали еще не знала, и Аббад воспользовался своим преимуществом.

— Уходи, — сказала она. — Я не хочу тебя видеть. Я не хочу тебя знать.

— Хорошо, — сказал он.

Аббаду никогда прежде не было стыдно, он не представлял, каково это — пережить стыд.

Он пережил.

— Я люблю Тали, — сказал Аббад. — Мы были вместе. Она разлюбила меня. Она меня прогнала. Теперь вы понимаете, что я не могу жить?

Монахи должны были понимать. Они могли заглянуть в его душу (смотрите: все, что выше защиты, вы можете увидеть, ощутить, понять). Аббад любил Тали, и весь мир существовал для него, пока Тали была с ним. Она прогнала его, сказала «Уходи», смотрите, как это было. Да, плато Уппары — ужасное место, но ведь многие влюбленные отправляются туда, чтобы испытать свои чувства…

Монахи стояли в проеме окна, освещенные двумя звездами — голубым Камроном и желтым Сатусом, — и о чем-то советовались друг с другом. Ни единой видимой мысли не поднималось над их головами. Решают? Что решат?

В следующее мгновение Аббад понял, что остался в комнате один. В лучах Камрона все еще были видны контуры человеческих фигур, сквозь которые не проникал свет, но монахов здесь не было. Ни мыслей, ни даже их нематериальных сутей.

Аббад сделал несколько шагов, почему-то с трудом передвигая ноги, на его плечи навалилась тяжесть, воздух давил и прижимал к полу. Аббад протянул руку и коснулся плеча Сатмара — холодного и пустого внутри. Он знал, что монахи способны покидать свои тела, он слышал об этом, теперь видел, как это происходит.

Он что-то сделал не так? Что-то не так сказал? Его защита оказалась недостаточно надежной?

Аббад отвернулся, ему неприятно было смотреть на пустые человеческие оболочки — живые, но не существовавшие здесь и сейчас. Что хотели знать монахи? Только бы не…

Сатмар вернулся — его угловатая, чуть сутулая фигура возникла у двери — впечатление было таким, будто он только что вошел и прикрыл дверь за собой. Аббад отвлекся, вот и не обратил внимания. Он невольно бросил взгляд на другого Сатмара — фигуру у окна, все еще неподвижную и равнодушную. Монах ощутил удивление Аббада, но не стал ничего объяснять, прошел на середину комнаты, соорудил удобное кресло из мыслей о хорошем отдыхе, поставил стол, вырастив его из плиток пола, устроился поудобнее и лишь после этого пригласил и Аббада присесть — разговор, мол, еще предстоит долгий, во многом нужно разобраться, решение непростое, ты понимаешь, одно из самых сложных решений, и нужно быть уверенным…

Аббад не стал фантазировать — не монахам же демонстрировать свои умения, — вызвал низкую скамеечку, самое простое, что можно было легко соорудить из мысли о приятной беседе, — присел так, чтобы фигуры у окна остались за спиной, не мог он их видеть, они ему мешали. Сатмар усмехнулся — мысленно, выражение его лица оставалось в меру доброжелательным и внимательным.

— Ты уверен, что между тобой и Тали больше не существует резонанса, — сказал Сатмар. Он не спрашивал, он утверждал, и Аббад подтвердил сказанное мысленным «да».

— Да, — задумчиво произнес Сатмар, помедлил и продолжил, поглядывая время от времени в ту сторону, где у окна, как чувствовал Аббад, все еще стояли три неподвижных фигуры. — Ты должен понимать, что своим решением изменишь жизнь многих людей. Тали — прежде всего. Вы связаны резонансом, в мировых линиях сложилась структура, определившая с высокой вероятностью не только ваше личное будущее, но и будущее мира.

— Я не…