Гордон Диксон: Последняя миссия, или Мир сомнамбул

Рейф слышал мерный гул двигателей вертолета. Судя по всему, они вошли в зону действия одной из станций, а не просто пересекли границу постоянно действующего спектра волн. Воздействие волн исчезало на определенном расстоянии от источника излучения, но их краевой градиент был достаточно велик, чтобы Форбрингер замолчал на полуслове. Рейф почувствовал, как слипаются глаза.

Он заставил себя расслабиться.

«Не сопротивляться, — повторял он про себя, — не сопротивляться. Расслабься… спокойно…»

«Расслабиться» можно было лишь относительно. Ведь требовалось узнать, с чем можно бороться, а с чем нет. Он не мог сделать так, чтобы энерговолны, пронзавшие все пространство вокруг, не настраивали его мозг на особую сомнамбулическую — схему альфа-ритмов. Впрочем, Рейф продолжал сознавать происходящее и смог определить, в какой степени «сонные» волны подчинили себе его организм. Никаких сомнений — именно эти волны были причиной темных кругов под глазами блондинки по имени Ли, безразличия, написанного на ее привлекательном лице. «Сонные» волны в темное время суток ввергали в ступор большую часть населения Земли — всех, кроме зомби; тех, кто долгие годы занимался йогой; и, наконец, немногочисленных уникумов, способных контролировать свою мозговую деятельность. Таких, как он сам…

«Расслабиться… расслабиться по сигналу. Хорошо. Теперь собраться… собраться. Теперь поворот… сигнал… пересечь поток волн… чуть изменить… еще немного… Вот так!»

Рейф выпрямился в кресле пилота, глаза его были открыты. Не считая странного ощущения, напоминавшего треск радиопомех, он чувствовал себя вполне нормально. Но это и в самом деле могло быть лишь субъективной оценкой.

Рейф поднес к глазам левую руку и посмотрел на циферблат часов. Все как всегда, если не считать того, что секундная стрелка бежала раз в пять быстрее обычного; то же происходило и с минутной стрелкой.

«Реакция», — подумал он и едва не рассмеялся. Он был обладателем быстрейшей реакции на Земле, сейчас же она стала слишком замедленной.

Веселое настроение грозило свести на нет его усилия. На мгновение очертания кабины поплыли перед глазами; внезапное головокружение навалилось на него, как тяжелая медвежья лапа. Рейф откинулся на спинку кресла и постарался сконцентрироваться.

Спокойно… спокойно… Время — это лишь одна сторона мироздания. Время относительно. Схема излучаемых волн — другая сторона. Искаженное пространство все же остается пространством. Искаженное время остается временем. В восприятии — все… Ни одна сторона пространства, времени, вселенной не имеет к нему отношения. Они все относительны, периферийны по отношению к нему. Я центр своей вселенной…

Рейф пришел в себя, теперь он полностью контролировал свои чувства. Он снова взглянул на часы.

«Медленнее, — приказал он секундной стрелке. — Медленнее…»

Какое-то время стрелка продолжала бешено вращаться, игнорируя его приказ. Затем постепенно замедлила свой бег, Рейф не сводил с часов взгляда. Медленнее… медленнее… Еще не так медленно, как нужно, но уже лучше.

Рейф вновь осмотрел кабину вертолета.

Они летели над городскими огнями, система диспетчерского контроля захватила вертолет и направила в воздушный коридор, чтобы посадить на полосу городского аэропорта. Сейчас последует разворот, и земное оборудование попытается посадить их — а этот аппарат не оборудован для подобного трюка.

Рейф включил систему ручного управления и послал на землю сигнал об этом.

Он мягко посадил вертолет рядом с основным терминалом. Снаружи все так и сияло огнями, но вокруг не было ни души. Справившись с апатией, так и караулившей подходящий момент, чтобы снова навалиться на него, Рейф поднялся, обошел спящих пассажиров и спрыгнул на залитый электрическим светом бетон.

Ночной ветерок, напоенный свежестью, приятно холодил лицо, но не в силах был противостоять «сонным» волнам. Даже движение воздуха казалось каким-то далеким.

Рейф повернулся и скорее поплелся, чем пошел, в безлюдное здание терминала; он брел мимо безлюдных ресторанов, газетных киосков, авиакасс, через простор и чистоту раскинувшегося перед ним холла из искусственного желтого мрамора. Сапоги громко стучали по камню, гулкое эхо разносилось под высоким ребристым потолком.

Он распахнул массивную дверь на воздушной подушке, легкое дуновение воздуха коснулось лица. Слева темнели ровные тени — стоянка автомобилей, выдаваемых напрокат. Рейф отвернулся от них, продолжая озираться по сторонам. Справа, под ярким уличным фонарем, располагалась стоянка частных автомобилей. Он повернулся и побрел туда; приблизившись к первому ряду, начал методично дергать ручки всех машин подряд, в надежде найти незапертую.