Людмила Свешникова - Лиловая собака (сборник)

Вода забурлила, расступилась, показался передок светло-оранжевой машины. Испуганные мальчишки прижались к земле и затаились. Машина выехала из моря до половины и забуксовала на мокрой гальке. Запахло горелым, из-под капота потёк синий дымок. Двигатель натужно проревел в последний раз и заглох.

— Сцепление сгорело, — определил старший из школяров. — У моего отца тоже раз сгорело, когда он заехал в канаву с грязью. Вот только сроду не видел, чтобы машины ездили по дну! И за рулём никого…

Машина стояла неподвижно, волны плескались о её бока. Через некоторое время, осмелев, мальчишки подошли ближе и заглянули в кабину. Там на сиденье лежала девушка — сведённое судорогой тело, остекленевшие глаза. Мальчишки завизжали и удрали с берега подальше от страшной машины. Посовещавшись, они решили позвонить в полицию.

Трое полицейских прикатили к причалу на мотоциклах. Они попытались открыть дверцы машины, ничего не получилось, и тогда пришлось разбить стекло и вытянуть руками шпеньки, запирающие дверцы. Один из полицейских притронулся к руке девушки и сказал:

— Мертва не менее двух часов. Задохнулась. Но убей меня бог, если я понимаю, как покойница сумела выехать. Конечно, пусть разбираются эксперты, а наше дело позвонить в морг — там самое подходящее место этой подводной водительнице. А хороша машинка! — похлопал он рукой по мокрому капоту. — Внутри-то сухо — отличная герметичность!

Новый председатель колхоза «Светлый путь», что имеется в селе Медведка, сразу же ретиво принялся за искоренение пьянки. Перво-наперво были строго предупреждены самогонщики, а затем ликвидирован винный отдел в местном универсальном магазине. Пром- и продтовары размещались в просторной пятистенке, всем заведовала и торговала Нюся. Закрытие винного отдела она пережила тяжело. Несколько дней ходила с заплаканными глазами и скандалила в сельсовете, требуя снижения плана. Значимый тёмный привесок к товарообороту давали бутылки «бормотухи», разные портвейны и, конечно, водка. Жители Медведки забегали за хмельным больше по праздникам и по случаю приезда родни из дальних мест. Основными же потребителями считались буровики. Который год бурили они в тайге, километров за двадцать от деревни, и в любую погоду навещали Нюсю. Несколько раз даже, к восторгу деревенских ребятишек, прилетали на вертолёте. Товар всегда забирали оптом, сдачи не брали.

Переживала Нюся не только за план. После закрытия универсама поллитровка сразу превращалась в дефицит. За дефицит безропотно платили выше прейскуранта.

Новый председатель колхоза попытался утешить Нюсю:

— Откроем книжный отдел, народ будет культурно развлекаться.

— Как же! — разозлилась Нюся. — Какой дурак заместо бутылки книжонкой успокоится?! Стишками мужики, чё ли, сыты будут?!

Но председатель колхоза, мужик настырный, несколько раз самолично мотался в район, и в конце концов в Медведку прибыли тяжёлые упаковки с книгами, а на довесок — два плаката. На первом толстощёкий ребёночек поглощал томатный сок под надписью: «Пейте натуральные соки — это полезно!» На втором «зелёный змий» зажимал в пасти алкоголика, мелкого, как таракан.

Должно быть, художник не был коротко знаком со «змием» или же являлся он ему именно в таком обличии — на плакате красовалась легендарная Несси. Доисторическая рептилия ядовито-зелёного цвета, с добрыми собачьими глазами никого не устрашала.

Нюся поразвесила плакаты, расставила на бывших винных полках книжки, которые поглазастей, и стала поджидать покупателей.

Деревенский магазин всегда выполняет для пожилого населения и роль клуба. Здесь можно узнать, кто с кем поругался, чья коза совершила потраву на чужом огороде и кто получил письмецо от сынка или дочки, удравших подальше от деревенского захолустья.

Любил захаживать в универсам и дед Емельянов. Впрочем, прошло более пяти лет, как знали на деревне эту фамилию. Если приезжий человек спрашивал Емельяновых, жители Медведки не сразу брали в толк, о ком речь. Если же приезжий разыскивал Чемпионовых, сразу указывали на пятую с краю избенку. Приобрёл дед уличную фамилию из-за импортной одежды. Старший внучек Емельяновых завоевал звание чемпиона на какой-то заграничной олимпиаде и, утомившись от славы, прибыл в Медведку на отдых. Долго он не загостился, должно быть, заскучав по своим олимпиадам, а может, отвык от деревенского житья. Уезжая же, отказал любимому деду заграничную трёхцветную куртку на многих замочках-«молниях», всю в железных заклёпках и картинках, а также красно-белые кроссовки и модные штаны джинсы. Дед немедленно обрядился в заграничную одёжку. Под кроссовки, чтобы приходились по ноге, пришлось намотать двое портянок, а модные джинсы подвернуть в несколько раз. Внучек вымахал под два метра. Бабка христом-богом просила его не выходить в таком виде на улицу, не позориться на старости лет. Дед на это заявил: «Ничё, дура, не понимать!» — и взялся разгуливать в чемпионской одежде зимой и летом, благо трёхцветная куртка приходилась впору и на телогрейку.