Владислав Выставной - Мультилюди

– Я не согласен с вами…

– Майк, я не хочу с тобой спорить. Пусть об этом спорят политики. Я прошу тебя только об одном: пусть описанные тобой события в России закончатся хорошо. Пусть там больше не погибнет ни одного человека… Я не могу просить за все человечество. Но за несколько человек, с которыми связана моя жизнь… Пожалуйста…

Майк смотрел на Олега и задумчиво чесал в затылке.

Конечно, ему нелегко переварить сказанное. Он должен пройти весь путь. Как Олег.

И к тому же он так уверен в собственной правоте! В правоте своих идей, принципов и того, что ему говорят ежедневно… Ведь мир – он не только такой, каким его видишь. Он еще и такой, каким его тебе преподносят авторитеты.

– Хорошо, – сказал наконец Майк. – Может, вы в чем-то и правы. Я подумал и понял – у меня в книге все действия террористов удаются и уносят жертвы. Для убедительности надо сделать исключение из правил…

«Ничего ты не понял, – подумал Олег. – При чем здесь убедительность? И при чем здесь правила, когда у тебя на кончике пера – живые люди?»

Впрочем, сколько уже убеждали людей, живущих в этом доме! Все как один они были уверены в собственной правоте, и никому еще не удавалось переубедить их. Может, Майк поймет наконец, что мир огромен, и не все хотят жить по написанному здесь сценарию?..

– Спасибо, Майк, что выслушал меня. Когда-нибудь я приду к тебе с твоей книгой за автографом…

– Вашими б словами…

– Прощай! И… Выбросьте вы отсюда эту статую. Она здесь не смотрится.

Когда Олег открыл глаза, все было кончено. На полу лежало несколько тел – «спортсменов» и вьетнамцев, он сразу понял, кто были эти отчаянные люди. Ни одна бомба не взорвалась. Не потому, что стоявший на контакте детонатора террорист плохо исполнил свою зловещую роль.

Просто Олег решил: хватит придумывать зло… Его и без того достаточно…

Он так и не понял, как за какие-то секунды в ЭТОМ мире ему удалось достроить и свести воедино свои воображаемые миры. Они просто вспыхнули у него в сознании – сразу, во всем своем объеме и истории, будто бы в действительности реализовался тот самый принцип сжатия «персонального времени».

Вот к чему были все эти «дальневосточные агенты»: они нужны были только для того, чтобы однажды спасти его и его друзей. А может, и не для этого вовсе. Но ведь если ружье висит на стене в начале книги…

А статуя… Черт с ней – пусть ее историю пишут политики. Тем более что теперь она просто груда камня. Идол, которому можно поклоняться, и не более. Хотя сила идола вовсе не во внутреннем устройстве. А в желании людей видеть силу и мощь воображаемого божества…

Главное, во что теперь верил Олег, – это в материальность СЛОВА.

Кто-то, сочиняющий в своем выдуманном мире его, Олега, судьбу, сам обрел плоть и кровь благодаря Олеговой фантазии. Это казалось невозможным, но ведь спасение пришло оттуда…

А может, и нет никаких воображаемых миров, а есть только реальные, которые мы всего лишь открываем благодаря неведомому никакой науке чувству? А может, вся жизнь и состоит из сотворения миллиардов новых миров?

Может, сидят сейчас по всему миру тысячи известных никому не известных людей и пишут наши судьбы. По-английски, по-русски, по-арабски…

Кто знает…

Хорошо одно: вот улыбается Олегу симпатичная и все еще загадочная девушка с синяком под глазом, который все же не в состоянии лишить ее обаяния. Вот, сверкнув «корочками» и пробравшись сквозь плотно стоящих спецназовцев, бегут сюда Либидо и Свин. Эти люди в этой реальности для него пока еще закрытая книга. Пока.

Жаль Федора Михайловича. Он почему-то выпал из сюжета… Если можно так сказать про человека… Видимо, нельзя надеяться дословно написать жизнь… Как и слишком верить в свой зловещий рок…

Вот маленькое для человечества, но громадное для человека чудо: из-под безжизненных тел поднимается воскресший во второй раз Эдик. Лицо его искажено гримасой боли, но он жив! Он осторожно снимает с себя лохмотья одежды и расстегивает облегающий бронежилет. Тот просто усеян блестящими металлическими бляшками…

Олег подошел к сцене. На полу лежал Эго. Его странное «альтер-Эго» в оболочке террориста Артура.

Хочется надеяться, что его последнее послание найдет своего адресата и что оно действительно стоит жизни.

Странно вот так стоять над телом придуманного тобой героя. Того, кто придумал тебя. Еще страннее, если понимаешь, что на полу – ты сам…

К нему сзади подошел Эдик. На его плечи была накинута «трофейная» спортивная куртка.