Филип Фармер - Мать [= Мама]

Найдя частоты модулированных волн свободными от сколько-нибудь значащих шумов, Эдди переключился на незатухающие волны. Он вздрогнул, услышав морзянку.

— Эй, мам! Что-то на 100 килогерцах! Немодулированная волна!

— А как же иначе, сын, — отозвалась она, возликовав, но с легкой долей раздражения. — Что еще можно ожидать от радио-телеграфного сигнала?

Она отыскала диапазон на своем цилиндре. Эдди безучастно взглянул на нее.

— Я в радио полный профан, но это не азбука Морзе.

— Что? Ты, наверное, что-то путаешь!

— Не… не думаю.

— Так Морзе это или нет? Боже правый, сын, неужели ты не можешь хоть в чем-то быть уверенным!

Она включила усилитель. Поскольку они оба обучались во сне азбуке Галакто-Морзе, она тут же удостоверилась в правильности его предположения.

— Ты не ошибся. И что ты думаешь об этом?

Его чуткое ухо быстро разобралось в импульсах.

— Это не обычные точки и тире. Четыре разных отрезка времени.

Он послушал еще.

— Они подчиняются определенному ритму, прекрасно. Насколько я разбираюсь, их можно разбить на определенные группы. А! Вот эта очень четко выделяется, я ее слышу уже шестой раз. А вот еще одна. И еще.

Доктор Феттс покачала пепельной головой. Она не различала ничего, кроме серии ззт, ззт, ззт .

Эдди взглянул на стрелку перенгатора.

— Сигнал идет от NE до E. Ну что, попробуем отыскать это место?

— Конечно, — ответила она. — Но сначала давай лучше поедим. Мы же не знаем, далеко это отсюда или нет и что именно мы там найдем. А пока я разогреваю пищу, ты как раз успеешь подготовить походное снаряжение для нас обоих.

— Хорошо, — согласился он, выказав большой энтузиазм, чего за ним давно не наблюдалось.

Вернувшись, он съел целую тарелку еды, что приготовила его мать на уцелевшей корабельной плите.

— Ты всегда отлично готовила тушенку, — заметил он.

— Спасибо. Я рада, сынок, что у тебя снова появился аппетит. Даже удивительно. Я думала, что ты расхвораешься от всего этого.

Он коротко, но энергично махнул рукой.

— Нам бросает вызов неведомое. У меня смутное предчувствие, что для нас все обернется гораздо лучше, чем мы думали. Гораздо лучше.

Она подошла к нему поближе и принюхалась к его дыханию. Оно было чистым, не пахло даже только что съеденной тушенкой. Это значило, что он принял Нодор, что, в свою очередь, наверняка означало, что он потихоньку потягивает припрятанную где-нибудь ржанку. А иначе как тогда объяснить его беспечное безразличие к возможным опасностям? На него это совсем не похоже.

Она ничего не сказала, так как знала, что если он постарался спрятать бутылку в своей одежде или вещевом мешке, пока она готовила еду, то она так или иначе скоро найдет ее. И отберет. А он не будет даже протестовать. Он просто позволить ей взять бутылку из своей вялой руки, обиженно оттопыривая губы.

Они отправились в путь. За плечами у каждого было по рюкзаку, в руках — панрады. У него на плече висело ружье, а она пристегнула поверх своего рюкзака небольшую черную сумку с медицинскими и лабораторными принадлежностями.

Неяркое красное солнце дня поздней осени стояло в зените, едва пробиваясь сквозь вечный двойной слой облаков. Его постоянный спутник, сиреневый шарик еще меньших размеров, склонялся к горизонту на северо-западе. Они шли в полумраке, чем-то вроде светлый сумерек. Светлее на Бодлере не бывало. И все же, несмотря на нехватку света, воздух был теплым. Этот феномен, обычный для определенного типа планет за Лошадиной Головой, изучался, но объяснения пока не получил.

Местность была холмистой, с множеством глубоких оврагов. То там, то сям виднелись возвышенности, достаточно высокие и обрывистый, чтобы их можно было назвать горами в зачаточном состоянии. Принимая во внимание изрезанность почвы, тем удивительнее было встретить здесь изобилие растительности. Бледно-зеленые, красные и желтые кусты, лианы и маленькие деревца цеплялись за каждый клочок земли, будь он горизонтальный или вертикальный. У всех растений были широкие листья, которые поворачивались к свету вслед за солнцем.

Шумно пробираясь через лес, оба землянина время от времени вспугивали мелких разноцветных созданий, схожих с насекомыми или с млекопитающими, которые суетливо перебирались из одного укрытия в другое. Эдди решил нести ружье под мышкой. Но потом, когда им пришлось карабкаться вверх и вниз по оврагам и холмам и продираться сквозь густые заросли, ставшие вдруг почти непроходимыми, он снова повесил его на плечо за ремень.