Ариадна Громова - В Институте Времени идет расследование (С иллюстрациями)

Что и говорить, идея заманчивая, да другого выхода и нет… Но сейчас, когда я стоял перед хронокамерой, мне стало казаться, что есть тут какая-то закавыка. Нет, правда: как же это я отправлюсь в прошлое, в двадцатое мая, если я туда уже отправлялся? Может, таким манером я образую петлю времени? Ведь что получается: я отправился в двадцатое мая, Нина и Ленечка меня там увидели, сказали об этом мне, я сообразил, что к чему, надумал отправиться в двадцатое мая, отправился, они меня там увидели, сказали мне об этом и… ну, в общем, получается наглухо замкнутая петля, нечто вроде «У попа была собака».

Нет, это я что-то чепуху понес, изменения мировых линий никак не учитываю. И вообще время идет, надо действовать… Н-да, попробуй тут действовать! Неизвестно даже, с какого конца приняться. И под ложечкой сосет от страха, будем откровенны, чего уж тут!

Как только я сказал себе это, мне стало еще страшней, даже пот прошиб. Я принялся расхаживать по лаборатории, чтобы успокоиться, но что-то ноги меня не очень слушались и вообще…

«Посоветоваться бы с кем…» — тоскливо подумал я. Но превосходно я понимал, что посоветовать мне могут только одно — срочно обратиться к психиатру. А если я у Шелеста совета спрошу, так он немедленно распорядится, чтобы меня к хронокамерам и близко не подпускали. Это уж точно. Да и что я ему скажу? «Разрешите мне по личным обстоятельствам смотаться на часок-другой в прошлое? Поле рассчитать — это нам раз плюнуть!»

Нет, на консультантов рассчитывать нечего. И придется самому в хорошем темпе пошевелить мозгами.

Значит, что же мы имеем в активе? В активе мы имеем тот факт, что я (то есть опять-таки не лично я, вот этот самый, а какой-то еще Борис Стружков) совершил переход во времени минимум один раз! Из этого следует, что такой переход не только возможен в принципе, но и осуществим (поскольку он уже осуществлен!) практически. Остается выяснить, как же его осуществить, но это все же нюансы…

Теперь пассив. Что говорит по этому поводу наука хронофизика? Наука хронофизика в принципе не имеет никаких возражений против путешествий человека во времени — ну, возражений в смысле технической возможности таких увлекательных экскурсий и экспедиций. Не имеет. Но — в принципе. А от принципа до практики расстояние иногда такое, что хоть в парсеках его измеряй.

Одно время этим вопросом общественность сильно интересовалась: мол, скоро ли можно будет к прадедушке в гости прогуляться или, наоборот, к правнукам заглянуть — как они там без нас управляются? Общественность, она ведь настырная. Про кибернетику в свое время почитали — и сразу начали интересоваться насчет мыслящих машин и человекоподобных роботов: как да что, да не заменят ли они нас. Потом на космонавтику переключились: вынь да положь нам фотонные ракеты — к звездам слетать просто не терпится! То же самое и с путешествиями во времени. Мы все давно уже привыкли: как узнают, что ты в Институте Времени работаешь, так непременно кто-нибудь спросит насчет путешествия во времени! Конечно, тут и фантастика свою роль играет. Ведь у фантастов всякие там роботы, включая сверхгениальных, ракеты, в том числе фотонные, и путешествия во времени — это давно уже не тема сама по себе, а просто обстановка действия, как в современном романе телевизоры, транзисторы и реактивные самолеты.

Мы с Аркадием даже считали, что здесь какая-то закономерность работает. Вот три разные области — кибернетика, космонавтика, хронофизика. И у каждой есть свои «эффектные» проблемы, которые в принципе решить вроде возможно, а на практике никак не получается. Кибернетика не отрицает мыслящих машин, и космонавтика не отвергает фотонных ракет; в принципе и то, и другое признается возможным. И мы тоже признаем такую возможность, что люди будут во времени путешествовать — в принципе признаем, в перспективе. А между собой в институте даже и не разговариваем на эту тему. Ну хотя бы потому, что к нашей работе она имеет весьма отдаленное и чисто теоретическое отношение. Некогда просто да и не к чему нам об этом говорить.

Неспециалисту, конечно, может показаться, что никакой принципиальной разницы между брусочком и человеком нет. Поэтому и Линьков меня сразу спросил: а как, мол, насчет человека? Но мы в этой каше уже не первый год варимся, и чем дальше уходишь в дебри хронофизики, тем яснее видишь, сколько проблем стоит еще на пути к этой «принципиальной возможности». Все проблемы и все науки тут переплелись и перепутались, и сквозь них прорубаться надо, как сквозь джунгли. Тут тебе и физика, и биология, и социология… Оно, положим, и везде так, не только в хронофизике. Мыслящие машины, например, — это ведь тоже не одна задача, а целый задачник. Сначала — техника, ну, а в ней без физики ни шагу. Дальше — поскольку это связано с устройством человеческого организма, то и без биологии не обойтись. А социальные вопросы и сами вылезают на первый план, никого не спросясь: нужны ли человечеству мыслящие машины, не восстанут ли они против людей, не заменят ли они людей, не обленятся ли люди, если все за них будут делать роботы, — ну, и так далее.