Теодор Старджон - Рассказы-2

— Ничего. Я отключилась, и даже не знаю, надолго ли. — Она ударила кулачком по столу и воскликнула:

— Журналистка я, черт побери, или нет?! Стояла там как кукла, как помойная крыса, контуженная взрывом газов! — Она облизнула губы. — Я пришла в себя у каменной стены, вцепившись в кладку. Вот, взгляни, — она растопырила пальцы. Я два ногтя сломала. Очнувшись, я побежала туда, откуда слышался вопль. Но наткнулась лишь на примятые кусты. Тут я заметила толпившихся за оградой людей и пошла к ним. «Мясницкий» фургон стоял там же, подле него суетились Эл и этот молодой костолом. Регал… Рагглз…

— Регално, — подсказал Муленберг.

— Точно, он. Они грузили в машину два тела, накрытые простынями. Я поинтересовалась, в чем дело. Регалио погрозил пальцем, сказал: «Это не для слабонервных» и осклабился так, что мне стало не по себе. Тогда я пристала с расспросами к Элу. Он ответил, что какие-то грабители убили двоих, очень жестоко их покалечив. И добавил, что Регалио приказал отвезти трупы к тебе, даже не дожидаясь полиции. Оба санитара показались мне здорово выбитыми из колеи.

— Еще бы, — изрек Муленберг.

— Я попросила их взять меня с собой, но они отказались. Тогда на первом же такси — а его пришлось ждать минут пятнадцать — я приехала сюда сама. Вот и все. Сижу здесь и выжимаю из тебя сведения каким-то безумным способом. Не я расспрашиваю тебя, а ты меня. — Она встала. — Может, ты и статью за меня напишешь, Мули? А я пойду в покойницкую жмуриков резать. Он схватил ее за рукав:

— Не надо! Тебе же объяснили — это не для слабонервных.

— То, что лежит у тебя в морозилке, явно не хуже того, что я себе уже навыдумывала! — огрызнулась Баджи.

— Извини, но ты сама виновата: не стоило загонять меня в угол, не дав времени поразмыслить. Видишь ли, жертвы — не два отдельных человека.

— А кто же? — спросила Баджи с усмешкой. — Сиамские близнецы, что ли?

Муленберг рассеянно посмотрел на нее:

— Вот именно. Странно, правда? Впервые девушка не нашлась, что ответить. Прикрыла рот ладонью, да так и оставила ее там.

— Здесь и кроется самое жуткое. Их… оторвали друг от друга. — Муленберг прикрыл глаза. — Это зрелище, как назло, не выходит у меня из головы. Вот бредут по парку хулиганы, ищут, чем бы поживиться. Вот они учуяли добычу… видимо, наткнулись на тех двоих. А потом…

— Ну, хватит, хватит, — хрипло прошептала Баджи.

— Нет, черт возьми, — рассердился Муленберг, — не хватит! Я давно занимаюсь подобными причудами природы, знаю обо всех сиамских близнецах на планете. И просто не верю, что кто-то из них мог жить в полной безвестности. Родись они хоть в сталинской России, сведения о них все равно просочились бы в печать.

— Конечно, сиамские близнецы — большая редкость. И все же об их появлении газеты вряд ли стали бы писать на первых полосах.

— Об этих — стали бы, — ответил он убежденно. — Во-первых, сиамские близнецы — не просто соединенные друг с другом двойняшки. Довольно часто они бывают разнояйцевыми. Еще чаще случается, что один рождается недоразвитым. Но такие обычно быстро умирают. А эти…

— Что?

Муленберг развел руками:

— Они были развиты прекрасно. Соединялись реберно, общих органов почти не имели…

— Сбавь обороты, профессор. Ты сказал «реберно», имея в виду «в области грудной клетки»?

— Верно. И связь эта не очень крепкая. Вообще удивительно, почему их не разделили при рождении. Возможно, объяснение еще отыщется, но придется подождать до вскрытия.

— Зачем ждать?

— Другого выхода нет. — Неожиданно Муленберг улыбнулся. — Честно говоря, Баджи, ты и не представляешь, как здорово выручаешь меня. Меня так и подмывает заняться «сиамцами», да раньше завтрашнего утра нельзя. Регалио сообщил об убийстве в полицию, а заманить сюда коронера среди ночи может лишь появление целой пятерки сиамских близнецов, соединенных общей пуповиной как сосиски. Мало того, у меня нет ни их имен, ни разрешения родственников на вскрытие. Поэтому мне пришлось ограничиться поверхностным осмотром, беспочвенными догадками и возможностью выговориться перед тобой, чтобы не сойти с ума от нетерпения.

— Значит, ты хочешь просто воспользоваться мною?

— Разве это плохо?

— Да, если мне от этого нет никакого удовольствия. В ответ Муленберг расхохотался:

— Мне всегда нравились твои зажигательные речи. Но распалить меня тебе не удастся.

Она скосила на него глаза:

— Никогда?

— Во всяком случае, сейчас.

Баджи призадумалась. Взглянула на свои руки так, будто именно они мешали ей соблазнить Муленберга. Повернула их ладонями вверх и сказала: