Ольга Елисеева - Дерианур - море света

Графу сделалось его жаль, ибо участь Гова была плачевна. Он выкрикивал в зал слова ворованной правды, которая обесценивалась, едва слетая с его языка. А вокруг люди пили, ели, дрались и щипали за зады разносчиц, не обращая на пророка ровным счетом никакого внимания. Лишь несколько зевак внимали оратору почти без всякого любопытства. "Не мечите бисер перед свиньями," -- усмехнулся Сен-Жермен.

-- Бог не простит вам вашей слепоты!

-- Да ладно тебе, слезай, -- один из посетителей, видно коротко знакомый с Говом, потянул его за рукав. -- Хозяин прислал нам блюдо пескарей. Он говорит, если ты к завтрашнему дню не придумаешь чего-нибудь новенького, он перестанет нас кормить. Посетители уже не клюют. А ты задолжал мне.

-- Метр Гонто, -- тихо сказал Сен-Жермен, -- отзовите этого навязчивого парня из трактира, как будто бы собираетесь ему что-то предложить. Скажите, что заинтересовались речью его друга, просите выступить у себя дома в собрании масонского кружка... Словом, задержите его на улице.

Банкир кивнул, недовольно запыхтел и начал пробираться к столу, за которым сидел Гов и его друг. Когда последний удалился вслед за Гонто, граф без колебаний подошел к бывшему камердинеру.

-- Здравствуйте, Рене.

Бедняга оторвал глаза от тарелки и чуть не поперхнулся рыбьей костью.

-- Дьявол! -- Тоненько запищал он и хотел вскочить, но темные глаза графа приковали его к месту. -- Дья-явол. -- повторил он еще тише.

Как и раньше, на трепыхание трактирного пророка никто не обратил внимания.

-- Ты знал, что я найду тебя. -- с мягкой укоризной сказал Сен-Жермен. -- Зачем же ты сбежал?

-- Я боялся, -- выдавил из себя несчастный камердинер. -- Я больше не мог жить в страхе. За вами повсюду ходит ужас!

-- А разве теперь ты не боишься? -- Спросил граф.

-- Еще больше, -- признался Гов. -- С той самой минуты, как сбежал, я не могу ни спать, ни есть от страха.

-- В многом знании много печали, -- усмехнулся граф. -- Твой бедный разум, Рене, не выдержал самых элементарных вещей. Разве я не предупреждал тебя, чтоб ты никогда не заглядывал в мои тетради? Не пытался понять вычислений? -- Сен-Жермен укоризненно покачал головой. -- Ты знаешь, какая сила у произнесенного слова? Многого можно было избежать. Но ты обрек этих людей. -- граф обвел глазами зал. -- Кто тебя тянул за язык?

Бывший камердинер часто-часто затряс головой.

-- Ты очень устал? -- Спросил граф, глядя в осунувшееся прозрачное лицо Рене.

-- Да, -- тот уронил голову на руки. -- Очень.

-- Попроси меня об этом сам. -- тихо приказал Сен-Жермен. -- Иначе я не смогу помочь.

-- Пожалуйста, хозяин, -- голос Гова звучал жалобно и тихо.

Граф поднял руку и указательным пальцем коснулся середины лба несчастного. Голова Рене опустилась на стол. Казалось, он уснул, хватив лишку. И снова никто не обратил на это внимания.

Граф встал и без особой спешки покинул трактир. В дверях он столкнулся с сияющим Жаком, который подбрасывал на ладони три золотых монеты.

Метр Гонто ждал спутника на улице.

-- Все в порядке?

-- Да, дорогой друг. Вы мне очень помогли. Больше этот безумец нас не обеспокоит.

-- Слава Богу. Я так и скажу маркизе.

-- Передайте ей от меня привет и искреннюю благодарность, -поклонился граф. -- Да, вот еще что. Нет ли у вас знакомых вреди ювелиров в Петербурге? Не могли бы вы рекомендовать меня им, как специалиста по исправлению камней?

-- Маркиза приказала мне оказывать вам любую помощь, -- отозвался банкир. -- А ее слово для меня закон.

-- В благодарность за вашу услугу я берусь нарастить и исправить для вас те драгоценные камни, которые как-нибудь пострадали: были оцарапаны или обломились.

-- Очень любезно с вашей стороны, -- с сомнением протянул банкир. Он побаивался подвергать свои камни опасности в руках странного алхимика, о котором не весть что болтают.

Сен-Жермен усмехнулся, граф ясно увидел сейчас, как через неделю этот солидный недоверчивый делец совсем обезумеет от восторга и будет умалять его взять для исправления еще, еще камней...

Менее двух недель понадобилось для того, чтоб облачно в глубине Голубого алмаза растаяло, перекочевав в Дерианур, и затеплило в его сердцевине новую душу. Вместе с ним из талисмана Генриха IV уходили слава, могущество, удача христианнейшего королевства, которыми оно владело полтора века со смены династий. И эту жертву легкомысленный монарх принес добровольно. Даже не задумываясь о последствиях.

Его Величество захлопал в ладоши при виде работы таинственного графа и с восхищением подставил бриллиант под луч солнца, бивший из окна.