Ольга Елисеева - Дерианур - море света

В коридоре по-прежнему никого не было. Перепуганная Мавра Егоровна поспешила удалиться к себе и запереться на ключ. Молодые графини все еще музицировали. Из людской на первом этаже слышалось бренчание балалайки и разухабистое пение с посвистом:

Едет, едет мой ревнивый муж домой,

Хочет, хочет меня молоду побить!

Экипаж ожидал Шарля, как и было договорено, на другой стороне улицы. Ямщик ничуть не удивился, что в дом вошла одна дама, а вышло две, да еще с сундуком. Знать, забрала кого. Француженка-модистка заезжала за подругой, их теперь пропасть у господ живет, толстомордых дочек политесу учит, или шляпки шьет, или шоколад варит -- нашим не чета.

Словом, ничего дурного в паре Шарля и Надин возница не заприметил. А заприметил бы -- сейчас свез к квартальному! За каждый донос по полушке, вот в месяц полтина и набежит. Однако сегодня от добрых ездоков он имел куда больше полтины и был доволен жизнью.

Лошади мерно застучали копытами. До ямщика долетели обрывки фраз по-французски. Он не понимал ни слова, и вскоре перестал прислушиваться.

Между тем Надин прорвало.

-- Что ты наделал? -- Рыдала она. -- Ты убил графа... Это государственное преступление!

Об убийстве еще трех человек почему-то не упоминалось.

-- Нас станут искать. А когда найдут, повесят!

"Повесят, расстреляют, -- думал Шарль. -- Все лучше, чем заживо гнить в крепости. Или тут такие крепости, что и женщина может удрать?" -- Он выразительно посмотрел на Надин. Как ей удалось бежать из Пернова? В Лондоне де Бомон не задавался этим вопросом. Были другие важные дела. Теперь же неприятные мысли лезли в голову.

-- Я могла бы быть прощена, -- всхлипывала Штейн. -- Мне вернули бы имущество, титул.

Запоздалое прозрение потрясло Шарля.

-- Послушай, Надин, -- очень тихо сказал он. -- А ведь это ты меня сдала? И твое похищение в доме Шувалова -- не более чем спектакль?

Женщина перестала плакать, извлекла из рукава платок и прижала его к глазам. Пауза затянулась. Чем больше Штейн молчала, тем глубже шевалье уверялся в своей правоте.

-- Хотелось бы понять твою логику, -- протянул он. -- Собственно говоря... за что?

Ее начала бить мелкая дрожь.

-- Ты спрашиваешь? Ты не понимаешь? -- Нервный смех Надин был сух, как кристаллики соли.

Де Бомона разобрало зло.

-- Не понимаю, -- отрезал он. -- Я тебе ничем не обязан. Ты свалилась мне в Лондоне на голову, я принял тебя, кормил, одевал, ни о чем не расспрашивал...

-- А может, стоило расспросить? -- Оборвала Надин. -- О том, например, как меня взяли после твоего бегства. Держали в съезжей избе, пороли, словно крепостную! -- Ее голос сорвался. -- Ты бросил меня, предал... А теперь спрашиваешь: за что?

Умение женщин из всего сделать роман бесило Шарля.

-- Ты прекрасно знала, кто я такой, -- холодно бросил он. -- У тебя было два пути: умереть или работать на меня. Ты выбрала второе. Хочу напомнить: я неплохо платил. Золотом. Все остальное, -- он презрительно скривился, -- лишь прилагалось.

Надин смотрела на него с нескрываемым отвращением.

-- И тебе было известно, что рано или поздно придет момент, когда я должен буду исчезнуть, -- гнул свое де Бомон. - А теперь ты сводишь со мной бабьи счеты за то, что является для меня всего на всего работой.

-- Всего на всего работой, -- медленно повторила Штейн. -- Со мной работа, с Ее Величеством королевой Шарлоттой, с Маврой Егоровной. Я потеряла ребенка. В Англии король сошел с ума. Шувалова овдовела. Хорошая у тебя работа, Шарль.

-- Какая есть, -- огрызнулся Шарль. -- Я ее не выбирал. И кстати, -де Бомон помедлил, -- Не было никакого ребенка. Да, Надин?

Она вздрогнула и опустила глаза.

-- Я догадался в первую же нашу ночь в Лондоне, -- ответил шевалье на непроизнесенный вопрос. -- У рожавших женщин вены на ногах под коленями выпуклые и синие, их выворачивает от натуги. А у тебя, Надин, кожа нежная, шелковая, без растяжек. И на боках, и на животе.

Штейн кусала губы.

-- Ты очень наблюдателен, Шарль, -- наконец, отозвалась она. -- Это только любящие глаза ничего не замечают. А ты никогда не любил.

-- Нет, -- отрезал он. -- Впрочем, как и ты. -- Разговор затянулся. Де Бомон на ходу толкнул дверцу кареты. -- Это все, что я могу для тебя сделать. -- Он схватил не ожидавшую такого обхождения Надин за шиворот и резким пинком вышвырнул в темноту.

Через секунду раздался глухой шлепок, свидетельствовавший о том, что барышня приземлилась в сугроб. Больше о ней можно было не беспокоиться.

Глава 13. ЦАРЕУБИЙЦЫ

Алексей Орлов огляделся по сторонам. Он стоял в роскошной приемной Аничкова дворца, стены которой от пола до потолка были забраны малиновым штофом, по углам висели зеркала в дубовых позолоченных рамах, а на уровне человеческого роста торчали двурогие светильники с чеканными гирляндами из отполированной меди.