Брайан Герберт - Дюна - Дом Харконненов

Как мог он забыть об этом?

Когда Гипсовый Бассейн оказался на расстоянии прямой видимости, Оммум остановил червя и помог Пардоту спуститься на землю. Фримены повели планетолога к черно-зеленому гребню, под которым была скрыта заветная пещера. Кинес подражал замысловатой походке своих людей, и вскоре у него заболели ноги. В отличие от своего сына он так и не стал настоящим фрименом. Лиет прекрасно усвоил все знания, которые передал ему отец, но, кроме того, понимал и чувствовал жизнь фрименского сообщества. Лиет был лучшим представителем обоих миров. Пардот же хотел, чтобы они лишь мирно уживались друг с другом.

Широко шагая, Оммум поднимался по неровному склону. Пардот так и не научился выбирать в скалах верный путь и различать проложенные в камнях тропинки, но старался просто ставить ноги на те же расщелинки и выступы, что и его лейтенант.

— Скорее, умма Кинес. — Оммум оглянулся и протянул руку планетологу. — Нельзя долго задерживаться на открытом месте.

Стоял жаркий день, солнце беспощадно жгло скалу, и Пардот вспомнил, как они с Фриет бежали в поисках убежища, спасаясь от огня патрульных орнитоптеров. Сколько лет назад это было? Кинес и фримены ступили на широкую платформу, обогнули выступ темно-коричневой скалы и увидели замаскированный вход в пещеру и ворота, которые препятствовали утечке влаги изнутри оазиса. Команда вошла в пещеру.

Кинес, Оммум и пятнадцать рабочих усердно потопали на месте, стряхивая с башмаков пыль пустыни, по которой они странствовали много дней и ночей. Кинес машинально извлек из носа затычки; другие фримены сделали то же самое. Все вдохнули непривычный запах влаги и растений. Прикрыв глаза, Кинес с наслаждением вдыхал аромат цветов и фруктов, свежий запах удобрений, сочных зеленых листьев и рассеянной в воздухе пыльцы.

Четверо фрименских помощников попали сюда впервые и бросились к растениям с восторгом пилигримов, достигших наконец вожделенной святыни. Оммум огляделся и с удовольствием втянул носом воздух. Его распирала гордость от того, что он участвовал в этом великом деле с самого начала, стоя у истоков грандиозного начинания уммы Кинеса. Оммум обращался с планетологом как с престарелой матерью, стараясь выполнить любое его желание.

— Эти рабочие заменят тех, кто работает в пещере сейчас, — сказал Оммум. — Мы уменьшили численность смен, потому что эта оранжерея, как вы и говорили, стала существовать самостоятельно. Гипсовый Бассейн превратился в самодостаточную экосистему. Для ее поддержания требуется все меньше и меньше работы.

Кинес гордо улыбнулся.

— Так и должно быть. Настанет день, когда вся Дюна станет такой же, как эта пещера, — она станет самоподдерживающейся и самообновляющейся планетой. — Он коротко рассмеялся. — Чем тогда будут заниматься фримены?

Оммум вспыхнул. Ноздри его раздулись.

— Пока это не наша планета, умма Кинес. Она станет нашей только тогда, когда мы сбросим с плеч иго ненавистных Харконненов.

Кинес смущенно кивнул. Как мало думал он о политическом аспекте происходящих процессов. Он видел только экологические проблемы, оставляя за скобками общественные. Это еще одна сторона жизни, которую он упустил из виду. Сын прав. У Пардота зашоренный взгляд. Он видит только то, что находится впереди, видит свет в конце туннеля, но не обращает ни малейшего внимания на опасности и ловушки, подстерегающие идущих по этому тяжкому пути.

Но тем не менее ему удалось сделать громадную, экологически важную и беспримерную работу. Он запустил цепь событий, которые теперь, лавинообразно ускоряясь, последуют одно за другим, преобразуя лицо планеты.

— Как бы мне хотелось увидеть всю Дюну, опоясанную лесами и реками, — сказал он. Оммум, не говоря ни слова, молча кивнул в знак согласия. Все, что говорил пророк Кинес, было важно и достойно памяти. Люди спустились глубже в пещеру, чтобы осмотреть сады.

Фримены осознали задачу и, если потребуется, будут работать для достижения цели столетиями. Люди на Дюне употребляют много пряности, которая обладает чудодейственными гериатрическими свойствами, поэтому самые молодые фримены, возможно, увидят плоды беспримерного труда. Кинесу же было достаточно видеть начало пути.

Гипсовый Бассейн стал метафорой будущей Дюны. Его план настолько прочно утвердился в сознании фрименов, что они продолжат дело и без его неусыпного руководства. Эти упорные суровые люди заразились его мечтой, и теперь ей не суждено погибнуть.