Брайан Герберт - Дюна - Дом Харконненов

Он отодвинул в сторону занавеску, прошел за нее и увидел похожий на гроб клинотрон, соединенный многочисленными проводами и трубками с системой жизнеобеспечения. Собрав волю в кулак, Лето решил подойти ближе, проклиная боль, которая заставляла его шататься. Механические мехи накачивали кислород под прозрачный колпак, которым был накрыт Ромбур.

— Герцог Лето!

Он изумленно уставился на женщину, стоявшую возле клинотрона. Она была одета в накидку Бене Гессерит, закутавшись, словно в тень, в темную ткань. Осунувшееся лицо Тессии было бледным — без присущего ей юмора, безжизненное.

Сколько ночей несет здесь возлюбленная Ромбура свою бессонную вахту? Джессика говорила Лето, что Сестры Бене Гессерит могут неделями обходиться без сна. Герцог вдруг понял, что не знает даже, сколько времени он провел в беспамятстве, сколько дней прошло с тех пор, как его вытащили из сгоревшей кабины. Глядя на суровое лицо Тессии, он подумал, что эта женщина вряд ли сомкнула глаза после катастрофы.

— Я… Я пришел навестить Ромбура, — сказал он.

Тессия отступила назад и рукой указала на клинотрон. Она не стала помогать Лето, и он сам подошел к хромированному плазу колпака и оперся на металлические швы крышки.

Тяжело дыша, он прикрыл глаза и не открывал их до тех пор, пока не прошел приступ головокружения, а боль не отступила. Он открыл глаза, чтобы посмотреть, что произошло с его другом.

Он в ужасе отпрянул.

От Ромбура Верниуса осталась только изуродованная голова, позвоночник и часть грудной клетки. Все остальное — руки, ноги, кожа и некоторые органы — было оторвано исполинской силой взрыва или сгорело в огне. По счастью, Ромбур был в глубокой коме. Именно эту окровавленную изуродованную плоть видел Лето в кабине клипера.

Лето попытался вспомнить какую-нибудь молитву из Оранжевой Католической Библии. Его мать нашла бы что сказать, хотя всегда возражала против присутствия на Каладане детей графа Верниуса. Леди Елена сказала бы, что это Божья кара за то, что Лето осмелился приютить беглецов из еретического Дома.

Сложные медицинские аппараты поддерживали жизнь Ромбура, сохраняя его дремлющее сознание внутри искалеченной плоти, которая с животным упрямством продолжала цепляться за свое существование.

— За что? — тихо спросил Лето. — Почему это случилось? Кто сделал это Ромбуру? Виктору? Мне?

Он поднял глаза и увидел каменное выражение, застывшее на лице Тессии. Ей требовалось все умение Бене Гессерит, чтобы переносить собственные страдания.

Хотя она была наложницей по договору, Ромбур по-настоящему полюбил ее. Эти два человека сумели сделать то, чего не смогли сделать Лето и Кайлея, — они заставили расцвести свои отношения в цветок, каким он мог стать. Лето почувствовал горечь. Отношения его собственных родителей были лишены любви и преданности.

— Туфир Гават и Гурни Халлек были на месте катастрофы и все осмотрели. Сейчас они ведут расследование, чтобы выявить виновных. Вы знаете о бомбе?

Лето кивнул:

— Туфир найдет ответы. Он всегда их находит. С трудом шевеля губами, Лето задал вопрос, которого больше всего боялся:

— А тело Виктора?..

Тессия отвела взгляд в сторону.

— Вашего сына нашли. Капитан Суэйн Гойре немедленно законсервировал останки, хотя я не понимаю зачем. Гойре тоже очень любил мальчика.

— Я знаю, — сказал Лето.

Он посмотрел на красновато-розовую плоть внутри саркофага, не узнавая в ней своего друга. Клинотрон был так похож на гроб, что Лето явственно представил себе, как его погребают в землю, выдернув провода и трубки. Может быть, так было бы лучше всего.

— Мы можем что-то сделать для него или все это бесполезные усилия?

Лето заметил, что в ответ на его вопрос лицо Тессии напряглось, а в глазах вспыхнул огонь холодной ярости. Понизив голос до шепота, она сказала:

— Я буду надеяться до его последнего вздоха.

— Милорд герцог! — В голосе вошедшего в палату дежурного санитара прозвучали укоризненные нотки. — Вы не должны вставать, сэр. Вам надо восстановить свои силы. Вы очень тяжело ранены, и я не могу разрешить вам…

Лето поднял руку.

— Не говорите мне о тяжелых ранах, когда я стою у колпака, под которым лежит мой друг.

Худое лицо санитара вспыхнуло, и он резко дернул своей тонкой длинной шеей, став в этот момент похожим на цаплю. Однако он вежливо, но твердо взял Лето за рукав своей чисто вымытой рукой.

— Прошу вас, милорд. Я служу здесь не для того, чтобы сравнивать тяжесть ран. Моя цель — следить за тем, чтобы герцог Дома Атрейдесов поправился как можно быстрее. Это и ваш долг, сэр.