Брайан Герберт - Дюна - Дом Харконненов

Вскоре после того как Лето Атрейдес совершенно неожиданно, при трагических обстоятельствах, взял на себя бремя власти, он поразил Ландсраад согласием на конфискационный суд, перед которым предстал, чтобы избежать осуждения за нападение на два тлейлаксианских корабля в лайнере Гильдии. Этот шаг Лето произвел должное впечатление на многие Великие Дома, и молодой герцог даже получил поздравительное письмо от Хундро Моритани, хитрого и злобного виконта Груммана, от человека, который часто отказывался от сотрудничества — и даже от символического участия — в делах империи. Виконт писал, что восхищен тем, как Лето «решительно отмел правила», доказав, что власть добывается «сильными людьми с сильными убеждениями, а не клерками, копающимися в запятых сводов законов». Лето отнюдь не был уверен, что Моритани искренне считает его невиновным; нет, Моритани получил истинное наслаждение от того, что Лето безнаказанно ушел от столь серьезных обвинений.

Но у Лето были нормальные отношения и с другой стороной конфликта — Домом Эказа. Старый герцог, отец Лето, стал одним из великих героев подавления эказского бунта, сражаясь бок о бок с Домиником Верниусом и защищая от сепаратистов законных, утвержденных Ландсраадом правителей покрытой лесами планеты. Сам Пауль Атрейдес во время парада победы стоял рядом с молодым эрцгерцогом Армандом Эказом, для которого удалось сохранить Трон Красного Дерева. Среди вещей, принадлежавших старому герцогу, была и «Цепь Доблести», которую юный эрцгерцог лично надел на мощную шею Пауля. Кстати сказать, адвокаты Лето на конфискационном суде прибыли из Эказской области планеты Элакка.

Поскольку Лето уважали обе конфликтующие стороны, он надеялся, что ему удастся указать врагам путь к примирению. Политика! Отец всегда учил его тщательно взвешивать всю картину события, не упуская из виду ничего — от мельчайшей детали до крупных элементов.

Лето достал из нагрудного кармана диктофон и продиктовал письмо своему кузену Шаддаму IV. Лето поздравил императора со счастливым рождением еще одной дочери. Послание будет отправлено с официальным курьером, отбывающим на Кайтэйн со следующим лайнером Гильдии.

Когда Лето перестал слышать плеск весел удаляющихся рыбацких лодок, он начал взбираться вверх по извилистой тропинке, ведущей к вершине утеса.

Завтракал он в замке вместе с двадцатилетним Дунканом Айдахо. Круглолицый молодой человек был одет в черно-зеленую военную форму Атрейдесов. Жесткие курчавые волосы были коротко подстрижены, чтобы не мешать воинским упражнениям. Туфир Гават не жалел времени на этого парня, утверждая, что Дункан — его лучший ученик. Однако Дункан уже достиг пределов того, чему мог обучить его воин-ментат.

Будучи еще мальчиком, Дункан бежал от гнета Харконненов на Каладан, где отдался на милость старого герцога. Подрастая, Дункан всегда оставался самым верным домочадцем Атрейдесов и, во всяком случае, лучше всех учился владеть оружием. Давние военные союзники Дома Атрейдесов, Оружейные Мастера Гиназа, недавно наградили Дункана правом обучаться в своей прославленной академии.

— Мне будет печально видеть, как ты уезжаешь, Дункан, — сказал Лето. — Восемь лет — это такой долгий срок… Дункан выпрямился и бесстрашно посмотрел в глаза Лето.

— Но когда я вернусь, мой герцог, то смогу во всех смыслах лучше служить вам. Я буду еще молод, и никто не посмеет угрожать вам.

— О, они все равно будут мне угрожать, не впадай в ошибку, Дункан.

Молодой человек помолчал, потом жестко улыбнулся.

— В таком случае, это будет не моя, а их ошибка. Он взял с тарелки ломтик параданской дыни, откусил кусок желтой мякоти и вытер солоноватый сок, потекший по подбородку.

— Мне будет не хватать этих дынь. Казарменная пища не идет с ними ни в какое сравнение.

Он порезал ломоть на более мелкие порции. Каменные стены столовой, где они сидели, были увиты побегами бугенвиллии, но на дворе стояла зима и на деревьях не было листьев. Однако, обманутые необычно теплой погодой — предвестницей весны, — на ветвях уже начали набухать почки. Лето удовлетворенно вздохнул.

— Не видел во всей бескрайней империи более благодатного места, чем Каладан ранней весной.

— Гьеди Первая точно не такое место. — В голосе Дункана появились горькие нотки, ему было тяжело видеть, каким довольным и расслабленным выглядел Лето. — Мы должны быть в полной готовности, мой герцог, и не позволять себе ни малейшей слабости. Никогда не забывайте о застарелой вражде между Атрейдесами и Харконненами.