Брайан Герберт - Дюна - Дом Коррино

— В конце концов, слово Коррино тоже должно что-то значить. — Шаддам сказал все положенные слова, но казалось, что мало кто из присутствующих им поверил. Делегаты громко перешептывались между собой и недоверчиво качали головами.

— Он скользкий, как слинья, — донеслось до слуха императора.

Несмотря на то что против него объединились многие именитые семейства, Шаддам не утратил своей гордости. Он стоял на плечах своих великих предков, происхождение от которых вело к славным дням битвы при Коррине. Его представители заранее успели поработать с Великими Домами, и им были гарантированы кое-какие уступки.

Лето в смятении смотрел в потолок. Старый Пауль учил его, что в политике есть отвратительные, но необходимые обязанности.

Придя к определенному решению, Лето сказал речь, прежде чем вернуться на свое место у главного стола, несколько отклонившись от протокола. Президент ОСПЧТ нахмурился, но позволил герцогу договорить до конца.

— Много лет назад, во время конфискационного суда, император Шаддам выступил от моего имени и в мою защиту. Я нахожу приличным вернуть сейчас этот долг чести.

Многие присутствующие удивленно воззрились на Лето, услышав такие слова.

— Выслушайте меня. Император своим… невежеством едва не погубил империю. Однако если высокое собрание решит предпринять решительные ответные меры, то они сами могут привести к еще большим смятению и потрясениям. Надо думать, что мы можем сделать для блага империи. Мы не должны скатиться к хаосу, как это случилось много веков назад во время Междуцарствия.

Сделав паузу, Лето взглянул в глаза встревоженного Шаддама.

— В настоящий момент империя больше всего нуждается в стабильности, либо мы столкнемся с реальной угрозой гражданской войны. Если мы предоставим Шаддаму мудрых советников и возьмем его деятельность под строгий контроль, то думаю, что нынешний император сможет подтвердить свою мудрость и великодушие.

Лето обошел трибуну.

— Помните, что все мы многим обязаны императорскому Дому. Каждая семья Ландсраада должна оплакать потерю возлюбленной супруги Шаддама Анирул. Я обязан сделать это в еще большей степени, чем все остальные, поскольку эта великая женщина отдала свою жизнь, чтобы защитить моего новорожденного сына, наследника Дома Атрейдесов.

Он возвысил голос, чтобы его услышали все:

— Я предлагаю Ландсрааду и Гильдии выбрать новых советников для того, чтобы они помогли императору Шаддаму Коррино Четвертому мудро править и дальше. Падишах император, согласны ли вы работать с избранными нами представителями во благо народа, планет и всех ваших ленов?

Побежденный правитель понимал, что у него нет иного выбора. Поднявшись на ноги, он ответил:

— Я принимаю то, что лучше для империи. Как и всегда.

Он опустил глаза в пол, желая оказаться где угодно, но подальше отсюда.

— Я готов добросовестно сотрудничать и учиться у других, как наилучшим образом управлять своим народом.

В глубине души Шаддам не мог не восхищаться поведением Атрейдеса, но ему не давала покоя мысль о том, что его молодой кузен сумел подняться так высоко, а он, повелитель миллиона миров, сам довел себя до весьма жалкого состояния.

Герцог Лето подошел к краю возвышения, не спуская глаз с Шаддама, который по-прежнему стоял на своем месте в полном одиночестве. Лето снял с пояса украшенный драгоценными камнями церемониальный кинжал. Глаза Шаддама расширились.

Лето поднял клинок и рукояткой вперед протянул его императору.

— Более двух десятилетий назад вы подарили мне это оружие, сир. Вы поддержали меня, когда меня ложно обвинили тлейлаксы. Теперь, как мне кажется, этот клинок больше нужен вам, чем мне. Примите его и правьте со всей подобающей мудростью. Думайте о верности Атрейдесов всякий раз, когда взгляд ваш упадет на это почетное оружие.

Шаддам неохотно принял церемониальный кинжал. Мой час еще придет, и я не забуду своих врагов.

Для барона Харконнена не было планеты лучше и милее, чем Гьеди Первая. С ней не мог сравниться в его глазах даже живописный Кайтэйн. Затянутое дымом небо превращало закатное солнце в тусклый рыжий факел. Тяжеловесные прямоугольные здания и грубые статуи придавали столице Харконненов солидный и непреклонный вид. Самый воздух, пропитанный запахом промышленных предприятий и скученного населения, казался успокаивающим и знакомым.