Ольга Елисеева - Пожиратели крови

Принц повернулся к старику. На его лице застыло отрешенное выражение.

-- Мне все равно, Урс. - сказал он. - Правда. Я не знаю, почему, но меня это совершенно не задевает... Странно, да?

Кормщик на кривых ногах заковылял к принцу и, слегка привстав на носки, похлопал гордого сына Тиа-мин по плечу.

-- Это кровь, мальчик. Кровь берет свое.

Старик замолк, уставившись куда-то за спиной акалеля. Стоял тихий звездный вечер. В лагере атлан горели немногочисленные костры. Припасы еще днем погрузили на корабли, и сейчас большинство воинов спало. Отплытие было назначено на следующий день после восхода.

-- Урс, ты не договорил, -- принц дернул старика за руку, пытаясь отвлечь от созерцания ночных теней за соседним камнем.

В этот момент кормщик изо всей силы рванул руку Акзана на себя, и акаель, потеряв от неожиданности равновесие, упал ничком на землю. Он услышал, как над его головой что-то свистнуло. Раздался сдавленный стон кормщика, и Урс мешковато ополз на камни. Из шеи старика торчала маленькая оперенная стрела, какими обычно плюются из трубок дикари.

-- Тревога!!! - выхватив меч, акалель бросился к россыпи камней , за которой, как ему показалось, мелькнула какая-то тень.

По зову командующего лагерь в один миг наполнился топотом ног и ревом труб. Тревога получилась что надо. С беспорядочным метанием огней, ничего не понимающими сонными солдатами и перепуганными часовыми.

За ближайшим камнем Акхан наткнулся на труп маленького краснокожего человечка с длинной зеленой трубкой в руках. Это был не тольтек, а один из низкорослых жителей юго-западных болот, откуда в Ар Мор издавна привозили храмовых рабов. Его горло было перерезано от уха до уха. Рядом на песке виднелись следы сандалий, поднимавшиеся вверх по холму, но возле самого лагеря они были затоптаны сотнями ног, беспорядочно метавшихся солдат.

Убийцу так и не удалось найти.

Принц склонился над кормщиком и осторожно поднял ладонями его голову.

-- Урс, старина... -- акалель не мог себе даже представить, что человек, лицо которого он привык видеть с детства, вдруг исчезнет. Потерпи, мы вынем стрелу.

-- Не стоит. - кормщик слабо искривил губы, на которых уже появилась розоватая пена. - Не стоит, нагнись пониже, мальчик, я должен кое-что тебе сказать...

Акхан наклонился еще больше, почти касаясь ухом щеки умирающего.

-- Тиа-мин лгала... тогда в храме... Я не мог... я дал слово молчать... -- голос старика перешел в хрип. - Ты не тот, кем себя считаешь...

-- Я знаю. - принц выпрямился, осторожно укладывая мертвую голову кормщика на землю.

Урса хоронили по старому атланскому обычаю. Так уходили в великую соленую воду все, кто связал с нею жизнь. Акалель рубил ладью сам и сам ставил на ней парус. Потом тело кормщика положили на дно, принесли ему богатые дары из сокровищ Шибальбы и командующий оттолкнул лодку от берега, отправив ее в последний путь. Стоявшие на берегу атланские лучники осыпали погребальное судно дождем горящих стрел, и вскоре оно занялось ровным жарким пламенем.

Церемония задержала отплытие армии ровно на один день. Наконец, белые паруса вновь заплескались на ветру, и армада атланских кораблей двинулась в обратный путь.

Их очертания гасли в хрустальном черепе, на который смотрела Шкик.

-- Акалель вернется. - сидевший рядом с ней Ульпак обнял сестру за плечи.

-- Нет. - молодая жрица провела рукой по влажной щеке и улыбнулась. Сын Солнца отдал роду Ягуаров все, что смог. Теперь Шкик принадлежит только Ульпаку.

-- Сын Солнца возвращается домой победителем. - пожал плечами ее брат. - Разве этого мало для счастья?

-- Но его ли это дом? - покачала головой царевна. - Шкик видит в волшебном камне, что судьба акалеля разорвана, а дорога петляет по жизни, как тропа горного льва. Она не скоро приведет его к родным берегам.

-- Так или иначе, а через день Белый Ягуар будет уже в Атлан и встретит там почести, которых заслуживает. - Уверенно заявил Ульпак.

-- Хорошо, если так. - вздохнула Шкик.

В туманной сердцевине шара почти исчезли разноцветные паруса кораблей, уходивших все дальше на восток. Принц Победитель стоял на корме самого блинного из них, с тревогой глядя на серую дымку горизонта, словно ожидая увидеть в небе мириады летящих к земле пернатых змей. Его губы рассеянно повторяли последние строчки подаренного Кими сеокталя:

И я понял, что завтрашний день

Продолженье вчерашней войны...