Дмитрий Емец - Александр Невский

- А где будешь ты, Ярославич? - спросил ловчий князя Яков Полочанин.

- Я с малой дружиной обрушусь на лагерь свеев по центру. Рассеку его и пробьюсь к воде, - князь Александр привстал на стременах, пытаясь высмотреть сквозь туман шатер ярла Биргера, о котором рассказывал ему Пелгусий.

Если бы ему довелось лично встретиться с Биргером в бою, отведал бы тот русского копья! Навек запомнил бы, что никому не суждено безнаказанно попирать сапогом русскую землю.

Наконец туман стал рассеиваться и сквозь него проглянул красный круг солнца. Александр перекрестился и надел шлем.

- Да помогут нам святые мученики Борис и Глеб! С Богом, братья, сообща ударим на ворога! - зычно крикнул он.

Могучий голос Ярославича далеко разнесся над неспокойными водами Невы, над спящим шведским лагерем. Хлестнув застоявшегося жеребца, выставив вперед копье, князь Александр первым ворвался во вражеский стан. За ним, не отставая, скакала его верная дружина.

- Встанем братья за Русь! За Новгород! За матерей наших, за детей!

Крики, доносившиеся со стороны Невы и пологого песчаного склона, свидетельствовали о том, что Гаврила Олексич и ижорцы, не мешкая, вступили в битву.

Не прошло и минуты, а в шведском лагере уже кипел ожесточенный бой. Русские витязи бились не щадя живота своего: кололи, рубили, бросались с коней врукопашную, сбивая с ног выскакивающих из шатров рыцарей.

Заставив храпящего жеребца прыгнуть через дымящийся костер, князь Александр вырвался далеко вперед. Топча конем мечущихся крестоносцев, пробивался Ярославич к красноверхому шатру Биргера. Он заметил, как выскочивший из шатра высокий воин что-то лихорадочно кричит и отдает приказы, показывая вынутым из ножен мечом на русскую дружину.

Александр понял, что это сам ярл Биргер, и сердце его взыграло. Налетев на шведа, он ударил его копьем. В последний миг ярл заметил опасность и успел отклониться. Копье Ярославича лишь задело его щеку, пропахав на ней глубокую борозду.

Бормоча проклятья, раненый швед упал, и сомкнувшиеся вокруг телохранители поспешили унести его на корабль. Другие рыцари бросились на Александра, и если бы не подоспевшая дружина, плохо пришлось бы витязю. Жизнью поплатился бы он за свой порыв.

- Держись, Ярославич, иду к тебе! - проревел сзади знакомый бас и к шатру с дружиной прорвался Гаврила Олексич.

Началась рубка.

- Бей их, братья! Не давай пощады ворогам!

- Бейся, Русь!

- Топи ладьи, брат Пелгусий! Славно, славно!

Растеряные, сонные, застигнутые врасплох шведы не успевали надеть доспехи и гибли сотнями.

- Небо отвернулось от нас! Хольмград несет нам смерть! - кричали они.

- Мой щит, мой шлем, где они? Откуда взялись русичи? Проклятье, нам не дали даже надеть доспехи! Эти дикари не знают рыцарских правил!

- Санта-Мария, какие тут правила? Трубач, труби отступление! Я не хочу погибнуть здесь, на чужой земле!

- Никто из нас не выберется отсюда живым!

Не получая приказов от раненого и растерянного Биргера, часть крестоносцев бросилась к своим кораблям, но сходни и канаты были подрублены. Шведы падали с мостков в воду и, барахтались, стараясь выбраться на берег. Трусливые матросы поднимали паруса, стараясь отплыть прежде, чем ижорцы, снующие на юрких своих лодчонках, прорубят им топорами днища.

- За Русь!

- За матерей, жен наших! Коли их, ребята! - доносились отовсюду яростные кличи.

Жестокий бой кипел до ночи. Немало русичей сложили в тот день свои жизни, но потери шведов были несоизмеримо больше.

В азарте боя доблестный Гаврила Олексич прорубился к главному шведскому кораблю и, видя, что крестоносцы спешат убежать по сходням, сгоряча въехал на коне на ту же доску. Когда опомнившиеся рыцари сбросили Гаврилу вместе с конем в воду, витязь, выбравшись на берег, снова кинулся к судну и так крепко бился, что зарубил шведского бискупа и воеводу, находившихся на борту.

Другой русский витязь - новгородец Сбыслав Якунович много раз с одним топором въезжал в густые толпы неприятеля, прорубая в них широкую просеку.

Ловчий князя Александра Яков Полочанин один ударил с мечом на целый шведский полк и так хорошо поражал врага, что удостоился особой похвалы. Наградил Ярославич и сметливого новогородца Мишу, который, пробившись к берегу и потеряв в схватке коня, пешим бросился в море и прорубил днища трем шведским ладьям.

Навеки прославил имя свое и слуга князя Александра Ратмир. Доблестный витязь мужественно бился в пешем строю и погиб от копейных ран, врубившись в густую толпу шведов.