Альфред Бестер - Дьявольский интерфейс (The Computer Connection)

— Не желаю помирать. Я слишком молод, чтобы окочуриться, — весело промурлыкал я и набросился на еду.

Поулос присоединился ко мне.

— Знаешь, Гинь, если нам приспичит, мы можем прогрызть выход из этой милой фосфоресцирующей темницы — вот только будем светиться после этого, как светлячки. Что в графине?

— По-моему, бургундское.

— Э, нет. Это аргентинское вино. «Trapiche viejo». Ничего винцо, но не изысканное.

— А ты-то откуда знаешь?

— Потому что аргентинские виноградники — мои. Дружище, уговори профессора Угадая выпить немного вина и съесть ромштекс. Нам следует позаботиться о восстановлении его сил. Гинь, я всегда очень скептически относился к твоей теории, что все эпилептики — люди талантливые и необычные. Я и сам страдаю припадками — ну, ты знаешь, находят на меня затмения, — но это как раз опровергает твою теорию. Я отнюдь не считаю себя выдающимся умом. А ты что скажешь обо мне — только положа руку на сердце!

— Что ты талантлив и своеобычен.

— Ха! Любишь позолотить пилюлю…

Это был дурацкий спор. Как-то нелепо убеждать котяру, который владеет четвертой частью мировых богатств, что он умница и неординарная личность. Большинство членов Команды в материальном отношении устроены неплохо — тут и время сыграло свою роль, и финансовые советы Грека, но чтобы владеть четвертью мира!.. Решив прибегнуть к фланговой атаке, я позвал Фе:

— Душечка, иди сюда и отведай чего-нибудь.

Душечка не замедлила присоединиться к нам.

— Фе, позволь рассказать тебе короткую занимательную историю про жизненные метаморфозы одного члена нашей Команды. Давным-давно он возглавил крестьянское восстание в Каппадокии.

Синдикат слегка напрягся, но не более того. Искусство держать себя в руках освоено им до тонкости.

— Однако восставшие крестьяне плохо повиновались своим предводителям и натворили много бессмысленных преступлений. Он не мог остановить своих товарищей. И когда крестьянский бунт был подавлен, знать придумала для предводителя жесточайшую казнь. Они усадили его на раскаленный до красна трон, надели ему на голову корону из раскаленного металла и дали в руки раскаленный скипетр. Он вынес пытку с непередаваемым достоинством.

Фе содрогнулась от ужаса.

— И что же спасло его?

— Одно из землетрясений, которые и по сей день исправно отправляют людей на тот свет тысячами. От дворца остались одни руины — когда наш герой очнулся, то не мог поверить, что он жив. Он оказался под горой погибших вельмож — своими телами они закрыли его от каменных обломков потолка.

Фе — девочка сообразительная и уставилась на Поулоса с почтительным восхищением.

— Вы самый удивительный человек в мире, — выдохнула она.

— Ну, Грек, выиграл я наш спор?

Он насмешливо передернул плечами.

— Но эти пытки, — спросила Фе, — разве они не оставили следов — скажем, шрамов, ожогов?

— Еще бы не оставили! — воскликнул Синдикат. — Любого, кто глядел на меня, невольно мутило. Это было одной из причин, отчего я стал профессиональным игроком. Играли по ночам, а в то время единственным освещением были свечи. Но даже появляясь при этом неверном свете, я, как говорят, послужил прообразом графа Дракулы. Партнеры звали меня граф Дракон. А вы сами знаете, как выглядят драконы на картинках. Существа, мягко говоря, малосимпатичные.

— Но ведь теперь вы такой импозантный мужчина!

— Благодаря многочисленным пересадкам кожи и костным протезам, моя дорогая, а также бескорыстному искусству великой Лукреции Борджиа. Возможно, вас позабавит тот факт, что в реконструкции моего лица принимал участие сам Леонардо да Винчи — я имею в виду нашего бессмертного приятеля Леона. Он говорил, что перестанет себя уважать, если доверится костолому в вопросах эстетики. Борджиа по сей день не простила ему этих слов.

В пузырь-камеру вошли через шлюз пять охранников в громоздких белых скафандрах — похожие на снежных людей. По жесту своего начальника четверо охранников сбросили скафандры и остались в чем мать родила, явив нам безупречные мускулистые тела.

— Одевайтесь, — приказал Гарри Гудини.

Мы проворно натянули скафандры. Я не задавал никаких вопросов. Гарри вопросов не любит.

Когда мы выбрались из пузыря и оказались вне помещения с фосфоресцирующим газом, Гудини приказал:

— Пошли.

— Куда? — раздался голос Вождя.

— К вертолету.

— Нет. Вначале к криокапсулам.

— Вы — Угадай?

— Да, я профессор Угадай.

— Гинь, ты где?