Дмитрий Емец: Я все знаю !

- Прямо-таки почти не уступающие! - не выдержав, перебил доктор.

- Уверяю вас, что так оно и есть! Возможно, в чем-то они даже превосходят нас, особенно если взять в расчет, что жизнь их намного более скоротечна. Уверен, проживи яблоко или груша не три-четыре месяца - а десять-пятнадцать лет, оно превзошло бы любого земного гения!

Доктор взялся было за ручку, чтобы что-то записать в карту, но ничего не записал, а лишь стал машинально чертить что-то на полях.

- Должен признать, что выдвинутая вами гипотеза весьма необычна. Признаться, мне чего только не приходилось слышать, но нелепое утверждение, что растения могут мыслить...

- Не растения вообще, а именно овощи и фрукты! - поправил пациент. Лиственные неплодовые деревья, водоросли, трава не в счет. Они не наделены личностью, а их семена не излучают микроволн.

- И что же это за микроволны? - с легкой улыбкой поинтересовался Баранников.

- Переменные тепловые и инфракрасные волны слабой интенсивности. С их помощью плоды общаются между собой и плетут свои заговоры, свои мерзкие козни! Они служат им речью так же, как нам колебания воздуха.

Коптин замолчал и сглотнул слюну. Доктор вежливо смотрел на него, ожидая продолжения.

- Вы, наверное, хотите узнать, как я до всего этого дошёл? - продолжал сумасшедший. - Дойти было несложно. Эти инфракрасные волны отмечали многие ученые, но они считали их излучением, которое исходит от всякого материального тела. Ну там, процессы клеточного метаболизма, расщепление, отражение света и все такое прочее. Я первым предположил, что эти волны на самом деле речь растений и расшифровал их.

- Довольно смело. И как же вам пришло в голову такое предположение?

- Случайно. Я поставил опыт сразу на нескольких яблоках, помещенных в один лабораторный сосуд. Меня удивило то, что яблоки излучали микроволны по очереди, то есть как будто переговаривались между собой. В то время, как одно яблоко излучало, остальные держали инфрапаузу. Согласитесь, это само по себе невероятно. Я человек занудный и упорный, и не признаю неразрешенных загадок. Я стал изучать эту проблему вполную, ставил опыт за опытом и вскоре мне удалось вычленить определенные комбинации частот... Я стал копать дальше, загрузил частоты в компьютер, сделал несколько смелых допущений и через полгода... я знаю, в это трудно поверить... я уже понимал речь яблок. Дальше больше: оказалось, что разумны не только яблоки, но и почти все фрукты: бананы, груши, сливы, инжир, персики. Их языки отличаются, но не так сильно, как у людей. Зная один язык, можно очень быстро освоить другие. После фруктов я взялся за овощи и тоже обнаружил, что они разумны, хотя находятся на куда более низкой стадии эволюции...

В дверь заглянул курчавый санитар, но Баранников досадливо махнул ему рукой, и голова санитара исчезла. Коптин вопросительно оглянулся и прервался.

- А? Что? - рассеянно спросил он.

- Не обращайте внимания. Вы сравнивали овощи и фрукты и рассказывали, что освоили их язык... - терпеливо напомнил доктор.

- Да, так всё и было. Я накупил фруктов, овощей, наростил у компьютера оперативную память, засел у себя в лаборатории - по счастью, меня никто не тревожил, и несколько месяцев подряд вслушивался в их речь.

- Вы с кем-нибудь делились результатами своих исследований? С коллегами, с друзьями?

Коптин понурился.

- Первое время показывал, но потом бросил. Бесполезно. Я же говорил, что расшифровывая импульсы, я сделал несколько смелых допущений - почти прозрений, которые никак не подтверждаются научно: ни логикой, ни формулами. А то, что не подтверждено формулами, для науки лишь гипотеза.

- А записи ваших перехватов не производили на них впечатления?

Коптин скривился.

- Увы! В перехваченных мною разговорах не было ничего примечательного. В основном это были дрязги, мелочные сплетни или пустая болтовня про то, кто как следит за кожурой, какой пестик связался с какой тычинкой, кого съели и кого проточил червяк. Впрочем, я понимал, что делая случайные забросы, трудно набрести на что-то интересное: ведь и люди далеко не всегда говорят о научных открытиях, религии или искусстве, чаще они болтают о всякой ерунде.

Зазвонил телефон. Доктор Баранников дал ему один или два раза звякнуть, а потом, подняв трубку, вновь положил ее.

- Всё, что вы говорите, очень интересно, но я не понимаю, как из этого вытекает, что человечеству грозит уничтожение? - спросил он.

Сумасшедший наклонился к нему и прошептал: