Фредерик Пол - Парень, который будет жить вечно

— Гораздо важнее, — ответил Стэн, разглядывая дверь без замка и ручки, — как мы войдем.

Но это как раз не составило труда. Эстрелла показала на нечто вроде подушечки рядом со слабо светящейся дверью, однако когда Стэн нажал на нее, ответом был какой-то хриплый лающий звук из-за двери. Наверно, что-то вроде дверного звонка. Зато когда Стэн коснулся самой двери, та открылась, и они увидели проход в свой новый дом.

И удивленно принялись разглядывать его. За дверью оказалось не одно помещение. Их было несколько — с порога невозможно было понять, сколько именно, — и через другую дверь они видели угол чего-то, походившего на балкон, залитый солнечным светом.

— Вот это да, Стэн! — выдохнула Эстрелла. — Какой большой! И он наш!

«Большой дом» — и для Стэна, и для Эстреллы это было решительно внове: они не привыкли к роскоши. Для Стэна вершиной удобства была общая с Олтаном Кусмероглу постель в квартире отца. Эстреллу даже так никогда не баловали. Поэтому то, что они увидели на Лесистой планете у Теплого Старого солнца номер Двадцать Четыре, показалось им верхом гедонизма. Площадь их новой квартиры составляла не менее ста квадратных метров, и Стэн догадывался — или, вернее, надеялся, — что им ни с кем не придется ее делить.

Обстановка, конечно, казалась несколько необычной, даже если отвлечься от того, что в большинстве комнат не было окон. Конечно, они не ожидали найти что-нибудь приспособленное для людей. И были правы. В их квартире лежало больше десяти груд травы для сна — достаточно, чтобы накрыть все насесты в квартире. Однако спать на этих грудах им не предлагали. Напротив, для них приготовили две большие конструкции, напоминающие коробки для выводка очень крупных котят и заполненные свежесрезанной листвой. Эстрелла сказала Стэну, что именно так каждый хичи мечтает оборудовать свою спальню: те клубки травы, которыми они пользовались на корабле, предназначены только для путешествий. Эквивалент спальных мешков.

Всего комнат оказалось пять — вернее, это Стэн назвал их комнатами, хотя некоторые из них разделяли только почти прозрачные шторы. (Комната, где располагались приемники для отходов жизнедеятельности, была оборудована скользящей дверью.) Две комнаты были спальнями — или, по крайней мере, помещениями с коробками-подстилками. Еще в одной — несколько встроенных столов и экранов с похожими на цветочные горшки приемниками для книг хичи, а в пятой комнате, самой маленькой, со стены смотрели с десяток немых экранов.

— Знаешь, как их включить? — спросил Стэн, наперед догадываясь об ответе. — Ладно. А как насчет поесть?

И на это он получил предсказуемый ответ, но, когда повернулся к Эстрелле, увидел, что та вышла на балкон. И услышал, как она ахнула.

— Иди сюда! — позвала она.

Выйдя на балкон, он обнаружил на горизонте гигантскую декорацию из ярких, как блестящее зеркало, холмов и сразу понял, почему Сверкающие Слюдяные горы получили свое название. Но сверкали только вершины гор; на их склонах и в широкой зеленой долине, на которую смотрели Стэн и Эстрелла, повсюду виднелись разделенные лугами рощи деревьев высотой с секвойю. Это свидетельствовало о том, как уместно названа планета. Воздух свежий, вкусный, хотя и не совсем такой, как на Земле. Ветерок не приносил запаха сосен или лиственниц, не было и цветочных ароматов. Запахи, насколько могли судить Стэн с Эстреллой, были острей и приятней, чем в земных лесах; почти как на бабушкиной кухне, когда там пекут пирог.

Однако запахи недолго занимали Стэна.

— Эй, — сказал он, — глянь-ка!

Он смотрел на небо. Когда они вышли из космического корабля на платформу, он обратил внимание на необычное обилие бледных звезд в небе. Теперь они перестали быть бледными, их были сотни, всех возможных для звезд цветов: белые и голубые, желтые и оранжевые, красные и знойно-кровавые. На горизонте готовилось зайти Теплое Старое солнце номер Двадцать Четыре, а за ним виднелся бледный диск одного из маленьких спутников Лесистой планеты.

— Говорили, что в Ядре должно быть много звезд, — удивленно сказал Стэн. — Но я и не думал, что так много.

Вместо ответа Эстрелла стиснула его руку и предоставила в одиночестве дивиться чудесам этого астрономического представления. Но продолжалось это недолго. От великолепного вида отвлекало голодное урчание в животе.

Когда Стэн вернулся, Эстреллы нигде не было видно, но закрытая дверь помещения для приема выделений говорила о том, где она. И напомнила ему, что пора заняться тем же.