Роберт Шекли - Смертельные гонки

Дэйн медленно поехал вперед. Ни на стелившемся перед ними шоссе, ни на поле слева не было видно никаких следов «Мерседеса». Они посмотрели направо и увидели уходящую в лес неширокую грунтовую дорогу. В пыли явственно виднелись отпечатки шин. Объявление, прибитое к дереву немного подальше, сообщало на немецком языке: «Учебный полигон 4-й армии. Въезд запрещен».

– Почему они поехали туда? – спросила Сюзан.

– На шоссе у них не было ни единого шанса – с простреленной шиной они не смогли бы добраться до границы раньше нас. – Дэйн проверил уровень топлива и нахмурился. – Бензина мало…

– Но куда они намерены отправиться теперь?

– В Чехословакию, только лесами.

Дэйн свернул на грунтовую дорогу. Вскоре они подъехали к высокому бетонному забору с заграждением из колючей проволоки. Рядом с открытыми воротами валялись тела двух часовых в зеленой форме. «Триумф» проехал мимо.

Дэйн и Сюзан очутились внутри четырехугольника размерами с футбольное поле, ограниченного с одной стороны несколькими рядами казарм, а с другой – тремя боевыми танками, парой пулеметных гнезд и десятком пушек «Бофор». В дальнем конце площадки стоял «Мерседес».

Подойдя к автомобилю, Дэйн и Сюзан убедились, что он пуст. «Мерседес» прижался вплотную к железобетонной стене, огораживающей полигон. Объявление на немецком гласило, что поле по ту сторону стены заминировано вдоль всей чехословацкой границы.

– Значит, проехать они не могут, – заметила Сюзан.

– Да, здесь не могут. Похоже, они в ловушке.

Дэйн развернул автомобиль и погнал обратно к воротам. Почти тотчас послышался рев мощного мотора. Один из танков отделился от остальных, набрал скорость и тоже покатил к воротам. Это был «Шерман» с пушкой 75-го калибра. Не слишком быстрая машина. Дэйн перешел на четвертую скорость, и маленький «Триумф» рванулся вперед.

Но вскоре Дэйну пришлось резко затормозить и круто вывернуть руль. Танк, находившийся гораздо ближе к воротам, все-таки доехал до них первым. Остановиться вовремя он не смог и потому просто снес ворота. Мгновение «Шерман» стоял неподвижно, и Дэйн уже решил, что у него полетела гусеница. Но тут танк сдал немного назад и принялся разворачивать башню, нацелив пушку в направлении отступающего «Триумфа».

Карлос, все еще под действием снотворного, валялся в кабине танка; шофер «Мерседеса» не спускал с него глаз. Наверху, откинув башенный люк, Зеттнер мужественно сражался с незнакомым механизмом пушки. Бардиев сидел чуточку ниже, на месте водителя, и смотрел в бронированную щель. Прямо перед ним в туче пыли виднелось красноватое пятно «Триумфа». Дав полный газ, Бардиев рванул танк вперед, намереваясь раздавить автомобиль. Сверху послышался скрежет поворачивающейся башни. Зеттнер добился первых результатов, но зарядить пушку еще не мог.

На покалеченном «Мерседесе» они добрались до въезда в военный лагерь и застали часовых врасплох. Когда солдаты подошли выяснить, в чем дело, Зеттнер уложил их двумя выстрелами в упор.

«Мерседес» бросили в дальнем углу полигона. Зеттнер предлагал перебраться через ограду и попытать счастья на минном поле. Но Бардиев воспротивился. Даже если не брать в расчет мины, шестнадцать километров пешком по открытой местности им ни за что не пройти. Дэйн на своем спортивном автомобильчике в два счета доберется до границы. Патрули удвоят и утроят, на помощь вызовут вертолеты. Бардиев сразу решил, что единственная надежда на успех – выбираться обратно на шоссе в танке. Больше сорока километров из него, конечно, не выжмешь, зато любое заграждение, способное остановить автомобиль, бронированному чудищу нипочем.

Но успеть к границе нужно до того, как австрийцев предупредят об опасности и они смогут установить противотанковые заслоны. Иными словами, с Дэйном надо покончить немедленно.

Открытый танк с полными баками и нетронутым боекомплектом, дожидающийся начала учений, показался Бардиеву даром небес. На войне ему часто приходилось ездить в танке; он неоднократно видел, как водители обращаются с управлением. Сам он, естественно, не водил никогда: полковнику пехоты этого и не требовалось. Бардиев полагал, что дело тут нехитрое. Однако теперь, сидя в трехтонной махине, он начинал испытывать на сей счет некоторые сомнения.

Создавалось впечатление, что нужно знать какое-то волшебное слово, чтобы заставить чудовище слушаться. Мотор ревел, танк швыряло вправо и влево, а Бардиев безуспешно сражался со сцеплением. В узкую смотровую щель он почти ничего не видел, пыль, клубами вылетавшая из-под гусениц, забивалась в горло и глаза, а защитных очков, естественно, не нашлось.