Брайан Стэблфорд - Захватчики из Центра

— И пахать на новых хозяев, как пашем мы на тетраксов, им тоже не хочется? Господи, как же я ненавидел работать на них, но вынужден признать, что кое-чему в охранных системах они меня научили. Если б меня не загребли на эту чертову войну, я был бы здесь уже большим боссом. На Асгарде я выучился некоторым тонким вещам. Пусть эти ублюдки имеют обезьяньи рожи, но когда им выгодно, они всегда готовы поделиться знаниями. Может быть, они открыли доступ на Асгард только для того, чтобы вместо них в нем ковырялись такие дураки, как мы с тобой?

— И это тоже, — сказал я. — Сумей они удержать Асгард в секрете, они так бы и сделали. Но они были не одни, кто о нем знал, когда там появились их первые базы. Чтобы скрыть свои истинные намерения, им гораздо выгоднее всячески поощрять мультирасовые научные изыскания. Они просто помешаны на идее мирного и гармоничного галактического сообщества. И по их мнению, это наилучший путь заставить нас убедиться, что жить хочется каждому. А что касается биотехнологий, которые они продали саламандрам, то я не думаю, что здесь присутствовала одна лишь корысть; это была также и попытка изменить ход войны в сторону затухания. Огневой мощи они боятся, потому что с ее помощью можно разом уничтожать целые планеты. Им гораздо более по душе генетические адские машинки и тонкие биотехнологии, потому что такое оружие не вызывает экологических катастроф.

Но беседу я поддерживал без всякого удовольствия. Слишком много времени провел я на Асгарде в размышлениях над самыми фантастическими вариантами возможного прошлого этого артефакта и ломая голову над прочими загадками сложившегося в галактике статуса-кво. Доводилось мне обсуждать эти вопросы и с гораздо более умными, чем Джон Финн, собеседниками, и, во имя того, во что я еще верил, мне вовсе не хотелось разжевывать очевидные вещи его сырому, неподготовленному интеллекту.

— Что ты знаешь об этих бактериях и вирусах с колец Урана? — спросил я его, решив, что раз уж нам надо о чем-то говорить, то лучше говорить о том, что интересует меня. — Там ведь не больше тридцати градусов Кельвина в верхних слоях атмосферы.

— Где-то около того, — , подтвердил он. — На самом верху до ста двенадцати Кельвина.

— Но ничто живое не может существовать при такой температуре!

— Не может, — лаконично согласился он. — Эти твари — в глубокой заморозке. Как в холодильнике. Но когда мы их оттаяли, они стали как новенькие. По крайней мере часть из них.

— А сколько они пробыли в заморозке? И откуда, черт возьми, они могли там взяться?

— Вот это здешние ребята и пытаются выяснить. Сам знаешь — Асгард не единственная загадка Вселенной. Чтобы найти что-то странное, вовсе не обязательно забираться на самый край галактики. Великих загадок до хрена у тебя под ногами. Знаешь, здесь даже тетраксы побывали. Несколько лет назад, когда война была еще в самом разгаре, на Весельчак прилетал тетронский биолог. Потом он отправился к голове кометы.

— Только не говори мне, что в кометной пыли полно микроорганизмов, саркастически произнес я.

— Ну, не то чтобы полно, — сказал он, — но чуть-чуть имеется. А здесь, говорят, их общая биомасса превышает биомассу Земли. Рехнуться можно, да?

Я в замешательстве покачал головой. Сама мысль о том, что на Уране живых организмов, пусть даже в замороженном виде, по массе больше, чем на Земле, как-то не укладывалась в голове.

— Тогда где были эти микроорганизмы до заморозки? — снова задал я вопрос.

Могу поклясться. Финн надо мной потешался.

— Прямо здесь, — ответил он, снисходительно посмотрев на меня как на глупого школьника. — По крайней мере это вполне приемлемая идея.

Я все еще никак не мог прийти в себя и потому просто выжидательно посмотрел на него.

— Здесь не всегда был такой холод, — произнес он. — Только с тех пор, как Солнце вошло в стабильную фазу. Несколько миллиардов лет назад, когда Солнечная система еще только формировалась. Солнце было сверхгорячим. На таком удалении здесь имелись прекрасные триста Кельвина. Тепло, сыро, и полно углерода с азотом. Для людей не очень подходяще, но для микробов — самое оно.

— Господи Иисусе! — воскликнул я под впечатлением услышанного, даже не обратив внимания на то, что мое изумление приносило Финну огромную радость. Так, значит, жизнь здесь была еще тогда, когда Земля не остыла? С ДНК и со всем остальным?

— Разумеется, — насмешливо произнес он. — А откуда, ты думал, взялась жизнь на Земле?