Л. Макарова - Фантастика-2009

Хозяин вольеры, молодой вьетнамский крокодил, лежал на дне, как обычно.

Нет, не как обычно.

Брюхом вверх!

Галинька громко вскрикнула, вскочила со своего вертящегося стула.

– Ты чего, Галка? – встревоженно поинтересовалась Женя, трогая ее за плечо.

– Посмотри же! Там, вон! Что ли, сдох?

Женя повернулась к аквариуму.

– Ну... да. Ужас какой...

– И что теперь?

– Наверное, похороны, – пожал плечами Саша, его крупной лепки ироничное лицо, обросшее двухдневной щетиной, блестело от трудового пота.

Но в этой Сашиной шутке не оказалось никакой шутки.

В секции рыбы и морепродуктов собрался народ.

Все еще в дубленках, Галинька и Женя походили на жен-мироносиц из баптистской брошюры. Они стояли ближе всех к аквариуму, излучая скорбное спокойствие.

За ними, оплывая от усталости как большая новогодняя свеча, расположилась продавщица из кондитерского Серафима, немолодая, неповоротливая женщина, всяким торговавшая на своем веку. Эпоха обэхаэсэса, с ее редкими, но оттого втройне грозными расстрельными делами, борьбой против несунов, «особо крупными размерами» и прочим народным контролем наложила на Серафиму печать непроходящего испуга. Выражение ее увядшего лица наводило Сашу на мысли о гримасах гибнущих внезапной насильственной смертью – оно было недоумевающим и одновременно мазохистически-радостным.

Серафиму придерживала за талию уборщица Нона – бесправное существо родом из грузинского села. Когда-то их названия завораживали даже диавольски требовательного поручика Лермонтова, теперь же не умели запомниться картографу.

С той же стороны витрины, что и Саша, стоял, поигрывая брелоком от машины (он никогда не упускал случая уточнить – «иномарки»), охранник, отставной майор Молоштанов. Крючковатый нос, мелкие бесцветные глаза, волосы в ушах.

Поодаль теребила пачку дамских сигарет Арина, менеджер этажа. Время от времени она изменяла позу, чтобы дать отдохнуть своим натруженным ногам, переобутым уже для улицы в теплые сапожки на высоком каблуке.

Остальных Саша, работавший в «Сытый-сити» только четыре месяца, совсем не знал.

Все по-разному молчали, вглядываясь в мутную воду аквариума с покойником.

«Гражданская панихида», – усмехнулся Саша.

– Товарищи, что делать будем? – воззвала Серафима, оборачиваясь. На собраниях трудового коллектива супермаркета она всегда что-то предлагала – сказывалась советская выучка.

– Ну... как это что? Закопаем!

Галинька зачем-то всхлипнула.

– А по ведомости проведем как «браковку», – задумчиво заметила старший кассир.

– Не получится. При браке нужно оформлять возврат, – сказала очкастая девушка из бухгалтерии. – А эта «Гортензия-альфа», которая нам животное поставила, уже месяц как самоликвидировалась, директор вообще в розыске...

– Тогда оформим как «порченый».

– Теоретически можно. Только если будет проверка, с меня за «порченого крокодила» снимут премиальные... Скажут, неправильные у тебя, Шарова, шутки.

– Можно сделать, чтобы его купили, – предложила Женя.

– Да кто его дохлым купит? Его и живым-то никто не покупал...

– Почему, предыдущего же купили, – возразила Галинька.

– То случайность была. Такие фраера, с фантазией, нынче редкость... – Молоштанов улыбнулся своему воспоминанию, сверкнул золотой зуб.

Эту популярную историю – про фраера с фантазией – Саша уже слышал. Некий бизнесмен привез купленного в «Сытый-сити» крокодила на стрелку с контрагентами, думал удивить. Поскольку он приехал раньше, сдал спортивную сумку с тварью в гардероб ресторана. Пока то да се, крокодил выбрался, довел до апоплексического удара лысого метрдотеля и принялся за сонную кухонную челядь... Его ловили габардиновым чехлом от дивана под улюлюканье и свист официантов, а потом, озлобившись, палили в болотно-серую тушку из газовых пистолетов, пока она не затихла на фальшивых булыжниках декоративного камина. Происшествие попало в газеты.

– Вы не поняли, – настаивала Женя. – Можно в складчину его купить, а потом похоронить. И тогда проблем не будет в отчетностью.

– Ты что! Такие деньги... Я лично возражаю! – заявила Серафима. – По справедливости, пусть начальство покупает. Завтра надо Богдану сказать.

Все промолчали, соглашаясь с Серафимой.

– Он, кажется, уже вонять начал...

– По-любому похоронить надо. Все-таки зверь... И, между прочим, антисанитария! А то как инспекция?!

– Похоронить, говорите? Имейте в виду, фройляйн, температура за бортом минус двадцать два! – возвестил Молоштанов. – За три часа яму не выроешь! Когда мы в Ямало-Ненецком...