Дмитрий Колодан - Жизнь чудовищ (сборник)

Не сказать, что это была худшая ночь в его жизни, но на место в десятке она явно претендовала. На жесткой койке, в душной комнатушке, где даже стеновые панели насквозь пропахли травкой, сложно выспаться и при самой сильной усталости. Трейлер не отапливался, а тонкое лоскутное одеяло не спасало от холода и сырости. В соседнем домике почти до рассвета на полную катушку крутили диски «Перл Джем». И хотя Нортону удалось задремать, сон был зыбким, точно утренний туман, и полным разных несуразностей про уток. Под утро его разбудил хозяин домика, лохматый старец с рыжей от табачного крошева бородой: он решил, что пять часов – самое подходящее время, чтобы распить бутылочку местного самогона, и искал компанию.

Так или иначе, но из поселка Нортон выбрался затемно. Тогда еще ничто не предвещало беды; небо было чистым, не считая молочной россыпи звезд да тонкого росчерка месяца. Но с первыми красками рассвета пришли тучи, а с ними короткий ливень, выродившийся в бесконечный мелкий дождь. В грязно-серой пелене облаков не было ни малейшего просвета и ни малейшей надежды на то, что он скоро появится. Самый отвратительный день за все время путешествия по побережью. Вдвойне обидно, ведь до цели оставалось всего ничего.

Неделю назад Нортон увидел прелюбопытнейший сюжет в теленовостях. Рубрика называлась «Курьезы» – пять минут о диковинках, которые можно найти на побережье. Нортон ждал сюжета про своего дядю Барни – ту еще диковинку, но вместо этого показали Кинетический Дом Хокинса, гордость туристического департамента Санта-Риты. И хотя сам дом показывали куда меньше, чем корреспондента, того, что Нортон успел заметить, оказалось достаточно. На одной из раскачивающихся башен сидела гипсовая садовая жаба… Нортону хватило одного взгляда, чтобы понять: именно такой не хватает в его коллекции. Во всяком случае, всю дорогу он убеждал себя, что целью путешествия была именно жаба, а вовсе не девушка, хозяйка странного дома, у которой брали интервью.

Дорожный указатель почти издевательски сообщил, что до Санта-Риты осталось десять километров. Нортон подналег на педали. Если подумать, – не много, даже с учетом коэффициента «плохой дороги».

Давно и не им подмечено – дорога занимает тем больше времени, чем противнее она кажется путешественнику. И от расстояния это не зависит. Нортон не знал, думал ли об этом Эйнштейн, разрабатывая Теорию Относительности, но, следуя логике, путешествие на околосветовых скоростях обещало быть приятным и комфортным. К несчастью, он совершенно не представлял, как разогнать велосипед до подобной скорости. К тому же резко возрастала вероятность проскочить нужное место, а наматывать круги по меридиану не хотелось. За спиной пронзительно загудел очередной дальнобойщик. Нортон вздохнул и сжался, готовясь к новому душу. К его удивлению, на грязном тенте грузовика было написано «Всем стихиям назло».

Когда Нортон добрался до цели, его можно было выжимать, как губку. Одежда липла к коже, по спине ползли тоненькие струйки воды, а пресловутый бутерброд дошел до состояния жидкой каши – небось придется вычерпывать из кармана ложкой. Громкие скрипы Кинетического Дома Нортон услышал с конца улицы: надрывный звук, будто кто-то пытался распилить бензопилой пианино. Соседям не позавидуешь! Нортону довелось жить рядом с автослесарной мастерской – те дни он до сих пор вспоминал как страшный сон.

Сквозь морось раскачивающиеся башни выглядели кривыми, будто ветви прибрежных сосен, изломанных бесчисленными штормами. Кинетический Дом и в самом деле напоминал небольшую рощицу. Правда, Нортону прежде не доводилось видеть, чтобы в одном месте росло столько непохожих друг на друга растений. Будто по соседству с тсугой выросла пальма, а рядом с эвкалиптом – юкка. Разноцветная краска облупилась и лохматилась влажными струпьями, похожими на наросты лишайника. Нортон попытался пересчитать башенки, но дважды сбился со счета.

Соседний дом, словно для контраста, оказался правильным и строгим. Двухэтажный деревянный особняк в классическом итальянском стиле – подобные здания нередки в маленьких провинциальных городках. Их владельцы кичились тем, что среди предков обязательно был кто-то из отцов-основателей города, проявляя поразительную забывчивость к тому факту, что две трети городков на побережье основаны бродячими золотоискателями, беглыми преступниками, клоунами, охотниками на тюленей и прочими личностями с крайне сомнительной репутацией. Из особняка доносилась фортепьянная музыка. Моцарт, кажется, но исполняемый с такой экспрессией и яростью, что любая рок-звезда искусала бы локти от зависти.