Александр Бушков - Волчье солнышко (Сборник)

Гай уже не улыбался.

– Требую немедленно связать меня с Всеадским Советом, – сказал он первое, что пришло в голову. Должен же быть хоть какой-то порядок, без малой толики порядка не обойтись и Ирреальности…

Его сбросили со стула, и вновь посыпались удары. Молотили хлестко, наотмашь и всерьез. Кровь капала на белый пол, что-то орал в уши капитан Мумура, потом носок лакированного сапога угодил в живот, и Гай поплыл куда-то, где не было воздуха, поплыл на лодке из колючей боли по красной реке, насчет которой были сильные подозрения, что это кровь, поплыл мимо разевавших клювы розовых фламинго, мимо полоскавших белье на дощатых подмостках енотов, мимо ладненьких желтых пагод, мимо, мимо, мимо… Вдали грохотал водопад, рядом пенил красные волны черный перископ подводной лодки, непонятно как уместившейся, потому что речушка была не шире метра, а когда в Ирреальности нет ни капли порядка, это уже попахивает неприкрытым извращением…

Очнулся он на мягком широком диване в огромном овальном зале без окон, сверху лился рассеянный свет невидимых ламп, с золотистыми стенами красиво гармонировали синие колонны, и под потолком, почти неслышно гудя, летали крохотные, с воробья, реактивные истребители. Один отвернул, пролетел над самым лицом, и Гай различил совсем уж крохотного пилота, с любопытством смотревшего вниз. Наискосок зала пробежала большая белая крыса, самолетики кинулись в атаку, застрекотали пушки и полетели крохотные ракеты, но крыса успела юркнуть куда-то за колонну, в которую тут же врезался и взорвался не успевший отвернуть истребитель. Остальные снова поднялись под потолок.

Гай поднес руку к глазам. Рука была в засохшей крови, губы побаливали, хотя тело в общем ныло не так сильно, как можно было ожидать после такой лупцовки.

Послышались чьи-то шаги. Из-за колонны вышла девушка лет восемнадцати, в аккуратно подвернутых джинсах и клетчатой сине-красно-черной рубашке. В светлых волосах поблескивал ежесекундно менявший цвет камешек, в руке она несла ведерко с водой и полотенце.

– Бедный Гай… – сказала она, присев рядышком. Камешек стал зеленым под цвет глаз. – Больно?

– Мать вашу так, – сказал Гай. – Что это все значит?

– Сам виноват, – сказала девушка, намочила полотенце и принялась осторожно смывать кровь. Вода оказалась приятно теплой. – Между прочим, меня зовут Алена, и я твой следователь.

Она выглядела такой милой и обаятельной, эта Алена, что рука не поворачивалась заехать ей в глаз. Гай постарался утешить себя мыслью, что постарается еще свидеться наедине с капитаном Мумурой.

– Мило, – сказал Гай. – Следователь. Обвинение. Арест. А защитник мне, интересно, будет?

– Я и защитник, – заявила эта Алена. – Но это потом, когда соберется трибунал. Пока что я следователь. Ну вот, все в порядке. – Она отставила ведерко с побуревшей водой, села, потом, подумав, легла рядом и, оперев подбородок на сжатые кулачки, принялась с интересом рассматривать Гая. – Как это ты ухитрился?

– Что?

– Влипнуть, – сказала Алена. – Во все это влипнуть. Ну, конечно, бывает, что напиваются до потери сознания и отмочат что-нибудь, но такого…

– Что же это я отмочил? – вслух подумал Гай не без любопытства. – Разнес что-нибудь?

– Хуже, хуже… – Алена уютно устроила голову у него на груди и смотрела лукавыми глазами, теперь уже карими. – Гай, ты не думай, я к тебе неплохо отношусь. Хочешь, я с тобой жить буду?

– Жить… – проворчал Гай и вспомнил компьютер. – Видел я вашу жизнь в гробу в белых пинеточках… Морду-то за что разбили?

– Капитан Мумура – уж-жасно нервный человек, – безмятежно пояснила Алена. – Ты его вывел из себя, взбесил буквально… его тоже понять можно.

– Да? – Гай пощупал бок – пистолет был на месте. Чего их жалеть, гадов? – Нервный человек…

Он рывком высвободился, опрокинул Алену, одной рукой перехватил ее руки, другой приставил к виску ствол «вальтера» и зловеще спросил:

– Аленушка, а если я тебя пристрелю? Перед тем, как заняться капитаном Мумурой с присными…

– Дурак, – сказала Адена, не пробуя вырваться и насмешливо глядя снизу вверх. – Ой какой дурак… Гай, хотя в этом и стыдно признаваться, я целоваться не умею. Буквально совсем. Так стыдно… Ну, отпусти меня, пожалуйста, руку больно.

Ну что было с ней делать? «Какая там к черту абсолютная свобода, – зло подумал Гай, пихая пистолет обратно в неподатливую кобуру. – Все наша славянская достоевщина, обязательно расслюнявимся там, где первый попавшийся западный супермен давно вышиб бы этой Алене мозги и рук потом отмывать не стал бы. Еще и трибунал вдобавок. Взбесились, не иначе. Нет, пора пробиваться назад, чего бы это не стоило. Иначе с ума сойду. Стоп, а может, я уже давно того, а в Ирреальном Мире сумасшествие именно так и проявляется? Вообще, любопытный вопрос: каким образом сходят с ума там, где все сумасшедшие?»