На суше и на море - На суше и на море. Выпуск 18 (1978 г.)

К утру полусгоревший Нан-Мадол сдался. Лишь дворец Нан-Танах не покорился. К нему на плечах дюжих телохранителей поднесли Тумунуи. Поглядывая на черные стены, правитель сказал с усмешкой:

– Ну что ж, тшаутелур сам залез в ловушку. Тем лучше!

Ваахоа и Тангол тоже были в числе защитников Нан-Мадола. Осознав к утру, что все кончено, они подземным ходом возвратились из Нан-Танаха в Храм. Задыхаясь от усталости, в покрытой копотью одежде поднялись на крышу Нан-Катарала… Близился новый день, жарко пылала на востоке заря. Укрепления Томуна курились чадным дымом, а в бухтах и каналах не было видно воды: так густо стояли там каноэ Тумунуи.

– Мы проиграли, друг… - потерянно сказал Ваахоа. Тангол сел на каменные плиты, опустил голову.

– Может, еще отыщем каноэ и Ватеа? - с трудом разжал он запекшиеся губы.

Жрец не ответил. Сдавив пальцами виски, он глухо повторял:

«Мы опоздали… Пинтод не дождался меня. Прости, отец».

Тут на крышу, словно вихрь, ворвалась Этоа. Ее огромные глаза сверкали, волосы разметались по плечам. Она хриплым, неузнаваемым голосом закричала:

– Пал Нан-Танах!… Предатели указали Тумунуи тайные ходы во дворец. Скоро варвары придут и сюда. Бегите!… Я видела Ватеа, он велел вам спешить к северной бухте Волеаи. Каноэ там!

Последний тшаутелур, ведущий свой род от «божественных близнецов Солнца», стал пленником Тумунуи. А тот восседал на базальтовом троне в зале Нан-Танаха, и его толстая физиономия лоснилась от гордости и самодовольства. С любопытством разглядывая своего пленника, Тумунуи вкрадчиво сказал:

– Я слышал, будто ты грозился сгноить меня в подземелье?

Тшаутелур презрительно молчал.

– Смотрите-ка, не желает беседовать со мной! - Тумунуи притворно вздохнул и легко поднял с трона свое грузное тело. Сбежав по ступенькам, он взмахнул резной палицей. В глубокой тишине зала, набитого воинами, раздался глухой звук - и тшаутелур с проломленным черепом ткнулся лицом в яркие циновки. Отшвырнув палицу, Тумунуи отыскал взглядом Верховного жреца в кучке знатных пленников и небрежно поманил его согнутым пальцем. Униженно кланяясь, тот приблизился.

– Куда сбежали мой брат и предатель Ваахоа? Я принял его как родного…

Верховный жрец пал на колени, лицо его посерело от страха:

– Нан-Катарал окружен воинами, великий… Ваахоа и Тангол не уйдут.

– У тебя красивая дочь, это верно? - меняя тон, с ухмылкой спросил Тумунуи.

– Да, великий! Ее зовут Этоа. Но она жрица Священного Угря.

Тумунуи пренебрежительно махнул рукой:

– Угря можно зажарить, он вкусен. А дочь пришли ко мне…

Он замолчал, прислушиваясь к возне на террасе Нан-Танаха. Спустя минуту рослые воины втащили в зал Тангола. Его схватили по дороге к бухте Волеаи. Он сумел задержать преследователей, пока Этоа скрылась в джунглях. Ваахоа же не успел покинуть Нан-Катарал и, сдвинув базальтовый блок, заперся в подземном тайнике. Тангол был весь опутан лианой.

– Кто посмел?! - казалось, Тумунуи был возмущен этим. - Освободить!

Растирая затекшие запястья, мореход мрачно смотрел на брата.

– Кена, милый… - в обычной язвительной манере сказал тот. - Значит, ты предал меня, как и Момо?

– Ты убил кормчего?! - гневно крикнул мореход, делая шаг вперед, но телохранители схватили его за плечи. Тангол рывком освободился.

Тумунуи набычился, присел на нижнюю ступень трона. Его глаза блеснули.

– Плохо думаешь обо мне, братец. Едва мы отплыли, Момо сам бросился в волны. А ведь в Южном море столько акул!… Я скорблю о глупом старике. - В зрачках Тумунуи мелькнула усмешка. - К счастью, мне помогли люди атоллов Кане. Они хорошо знают путь к Нан-Мадолу. - Помолчав, он вдруг накинулся на телохранителей: - Чего стоите? Ведите сюда Ваахоа!

– Жрец укрылся в подземелье, - виновато сказал один из них. - Он задвинул плиту.

– Ну и пусть подыхает там, - пробурчал Тумунуи. - Разведите под плитой костер пожарче… - Искоса глянув на брата, добавил: - И твою кровь проливать не собираюсь. Придумаем что-нибудь другое.

Тангол сверлил брата тяжелым взглядом отцовских глаз, и Тумунуи чудилось: вот сейчас он стоит перед отцом, воскресшим для мести. Не поднимая взгляда, тихо сказал Танголу:

– Я знаю, ты хороший пловец. И не боишься мано - грозных акул. Поэтому в полдень я приду к акульему цирку. И ты придешь туда.

… Акулий цирк - коралловый садок овальной формы - имел шагов триста в окружности. Туда с незапамятных времен бросали акулам живых людей - виноватых или невинных. А в дни празднеств особо смелые добровольно сражались с мано, чтобы заслужить награду. Свежая вода поступала в садок через узкий проход в скалах.