На суше и на море - На суше и на море. Выпуск 19 (1979 г.)

– А как же медведь?

– Его скорее всего не было. Да и вы на десять километров в округе распугали всю живность.

Он достал из кармана фонарик, осветил все еще смеющуюся женщину, укоризненно покачал головой и закинул ружье за спину. Поминутно оступаясь, они взобрались на крутой склон. Низко над ними сияли огромные холодные звезды, огней лагеря не было видно.

– Далеконько забрели, - вздохнул Иван Михайлович, включил электрический фонарик и покрутил головку, чтобы собрать лучи в пучок.

И тут они увидели медведя.

Сразу было видно, что это мертвый медведь - слишком безжизненно он лежал: лапы бессильно вытянуты, голова откинута. Волков на всякий случай передал фонарик Анне Семеновне и велел светить прямо на оскаленную морду, а сам снял с плеча ружье, осторожно подошел и ткнул зверя дулом в бок. Медведь остался недвижим. Иван Михайлович медленно обогнул массивное туловище. Демьянова повела фонариком. Круглое пятно света скользнуло по густой темно-бурой шерсти, белым, хищно изогнутым когтям, по массивной голове с круглыми остекленевшими глазками и задержалось на желтоватых мощных клыках.

– Странно, - пробормотал Иван Михайлович. - Он будто погиб от удушья. Видите - пена выступила из пасти? А тело еще теплое, значит, это произошло недавно.

– Да он от старости издох, - легкомысленно фыркнула Демьянова.

– Завтра разберемся. Во всяком случае гобийского медведя мы нашли.

Рано утром Волкова сильно потрясли за плечо. Спросонок он решил, что к кому-то опять забралась фаланга. Эти пауки-скороходы на высоких ногах внушали омерзение. Стоило одному из них появиться в палатке, как тут же звали Волкова. Биолог хватал паука пинцетом за мохнатое туловище и отправлял в банку со спиртом.

– Что, опять фаланга? - хриплым басом спросил Иван Михайлович и разлепил веки.

Перед ним на коленях стоял Сайхан Наваннамжил. Лицо старого шофера посерело, узкие глаза округлились.

– Что случилось, Сайхан?

– Плохие вести, дарга. Уходить надо.

– Куда уходить? Зачем? - Волков сел, не вылезая из спального мешка, и подтянул колени.

– Люди говорят: смерть пришла в пески, - губы у монгола тряслись, слова выходили какие-то корявые. - Уже один арат погиб… Всем уходить надо.

– Погоди, не торопись. Рассказывай по порядку и подробнее.

– Не могу много говорить. Не могу имя называть - совсем плохо будет. Верить мне надо.

– Да хоть откуда опасность?

– Смерть в песках ходит!

– Сайхан, ты меня удивляешь. Мы с тобой люди немолодые, много на свете повидали. Нам ли песков бояться? Мы же мужчины!

– Слушай, дарга, - для большей убедительности шофер даже руки к груди прижал. - Я песков не боюсь, ты знаешь. Смерти тоже не боюсь.

– Ну, вот видишь…

– Я плохой смерти боюсь! - почти выкрикнул монгол.

Иван Михайлович внимательно посмотрел на шофера и задумался. Вообще-то Сайхан - опытный водитель, тридцать лет крутит баранку. Монголию изъездил вдоль и поперек, Гоби знает лучше, чем лица своих детей. Зря он пугаться не будет.

– Хорошо, куда советуешь уехать?

– Чтобы песка не было!

– Сайхан, мы вчера медведя нашли, мертвого. Это очень важно для науки, понимаешь?

Монгол торопливо покивал.

– Мы его обработаем и сразу уедем. Договорились? Ты поможешь шкуру снять, череп вылущить…

– Сколько дней надо?

– Два дня, - твердо сказал Волков.

Сайхан на четвереньках пополз из палатки. У выхода обернулся:

– Отчего умер медведь, знаешь?… Ты не сердись, дарга, я два дня в лагере сидеть буду, никуда не пойду.

Иван Михайлович проводил его взглядом. Ну и ладно, пусть отдохнет, отоспится. В последние дни ему здорово досталось. А там, глядишь, и страхи пройдут. Но что же все-таки напугало его? Волков взглянул на часы. Скоро шесть, пора вставать. Работа сегодня предстоит очень интересная.

За завтраком обязанности распределили так: Равиль Саидович и Лубсан Максаржаб уходят в маршрут; Мэргэн Санжадорж заканчивает замеры дебита колодца Сайн-Худук; Волков вместе с Лодоем Дамбой и Колей Громовым занимаются медведем (замеры, снятие шкуры, исследование желудка и других внутренних органов, консервация); Анна Семеновна готовит ужин и устраивает запланированную еще вчера стирку; Сайхан отдыхает. Обед все берут сухим пайком, к ужину возвращаются на базу. Никаких возражений решение начальника не вызвало.