На суше и на море - На суше и на море. Выпуск 22 (1982 г.)

Рэвел разжал зубы и ответил:

– Все правильно, не расстраивайтесь. Вы делаете то, что положено делать вам, я же делаю то, что должен делать я.

– Не расстраивайтесь? - повторил удивленный Уордмен. - Почему это я должен расстраиваться?

Рэвел перевел взгляд на потолок, но слова, намалеванные им лишь минуту назад, уже исчезли. Если бы у него были бумага и карандаш! Слова утекали из него, как вода сквозь сито. А бумага и карандаш были нужны, чтобы удержать их. Он спросил:

– Мне дадут бумагу и карандаш?

– Чтобы опять писать непристойности? Конечно, нет.

– Конечно, нет, - эхом повторил Рэвел. Он закрыл глаза и ясно увидел струйку утекающих слов. Человек не способен на оба занятия сразу - и на творчество, и на запоминание. Он должен выбирать. И Рэвел уже давно выбрал творчество. Но сейчас он не мог записывать сочиненное, и оно утекало из памяти, как вода, растворяясь в огромном внешнем мире.

– Бейся, бейся, крошка - боль, - сказал Рэвел. - Сделать выбор не неволь. В схватке с телом покажи, что сильнее - ты иль жизнь?

– Боль проходит, - сказал Уордмен. - Минуло три дня, и она уже должна стихнуть.

– Она вернется, - возразил Рэвел. Широко открытыми глазами он взглянул на потолок, и прочитал на нем слова: «Она вернется».

Уордмен вспыхнул.

– Не будьте глупцом. Она ушла навсегда, если вы опять не попытаетесь бежать отсюда.

Рэвел молчал. Улыбаясь, Уордмен ждал ответа, но затем нахмурился.

– А вы не сбежите, - заключил он.

Рэвел посмотрел на него удивленно.

– Конечно, уйду, - возразил он. - Разве вы этого не знаете?

– Никто не хочет испытать это дважды.

– Я никогда не прекращу попыток. Разве вы этого не чувствуете? Я никогда не прекращу попыток. Я никогда не перестану верить, что я тот, кто я есть. Вы должны это знать.

Уордмен уставился на него:

– Вы хотите пройти через это опять?

– Опять и опять, - ответил Рэвел.

– Вы бравируете, - гневно погрозил пальцем Уордмен, добавив: - Если вы хотите умереть, я предоставлю вам такую возможность. Знаете ли вы, что если вас не вернуть в зону, то вы там и сдохнете?

– Это тоже побег, - возразил Рэвел.

– Так вы этого хотите? Ладно. Покиньте зону, и я никого не пошлю за вами, обещаю.

– И в этом случае вы проиграли, - ответил Рэвел. Впервые за весь разговор он посмотрел в глаза Уордмену, видя перед собой злое, глуповатое лицо. - Это ваши правила, - продолжал Рэвел, - и по вашим правилам вы проиграете. Вы говорите, что черная коробочка удержит меня здесь, но это не означает, что она меня заставит не быть самим собой. Я же говорю, что вы ошибаетесь. До тех пор пока я буду пытаться уйти, вы остаетесь в проигрыше, а уж если черная коробочка меня убьет, вы проиграете раз и навсегда.

Всплеснув руками, Уордмен вскричал:

– Что значит проиграю? Вы думаете, это игра?

– Конечно, вы этого и добивались.

– Вы сумасшедший, - сказал Уордмен, направляясь к двери. - Ваше место не здесь, а в сумасшедшем доме.

– Это тоже проигрыш, - закричал вслед Рэвел. Но Уордмен уже хлопнул дверью.

Рэвел откинулся на подушку. Теперь, в одиночестве, воспоминание о всепоглощающей боли нахлынуло опять. Он боялся черного кубика, причем теперь, когда он узнал его страшную силу, боялся его гораздо больше, - боялся до такой степени, что и сейчас страх сводил желудок. Но еще он боялся перестать быть самим собой, и этот умозрительный страх был тоже силен; нет, он был куда сильнее и поэтому гнал его прочь из зоны.

– Но я не знал, что это будет так больно, - прошептал он. Рэвел еще раз написал эти слова на потолке, теперь красной краской.

Уордмену доложили, что Рэвел пришел в норму, и Уордмен посчитал нужным встретить его у дверей лазарета. Рэвел выглядел чуть похудевшим, даже постаревшим. Поднеся ладонь ко лбу для защиты от солнца, он взглянул на Уордмена и сказал:

– Прощайте, Уордмен! - И пошел на восток.

Уордмен не поверил:

– Вы бравируете, Рэвел!

Рэвел шел вперед.

Уордмен не помнил себя от гнева, порывался догнать Рэвела и задушить его голыми руками. Но он только сжал кулаки, называя себя благоразумным, рассудительным и милосердным человеком. Также и «Страж» был благоразумным, рассудительным и милосердным. «Страж» требовал повиновения, как и Уордмен. «Страж» наказывал бессмысленное неповиновение, Уордмен - тоже. Раз Рэвел действует антисоциально, безрассудно, то его нужно проучить. Рэвела нужно проучить для его же собственной пользы и для пользы общества.