"На суше и на море": На суше и на море. Выпуск 25 (1985 г.)

В этот момент динамик, висевший над рабочим столом Воронова, неожиданно щелкнул, и взволнованный голос сообщил:

– Приборы показывают массовую перестройку напряжений!

Воронов на мгновение замер, а затем стремительно выбежал из комнаты. Секунду поколебавшись, Мареев последовал за ним. По винтовой лестнице они спустились в подземную часть станции, в аппаратную. Здесь уже собралось несколько человек. Они обступили пульт, где на большом табло отражались показания приборов, суммирующих информацию, поступающую от многочисленных датчиков. По выражению лиц Мареев понял, что происходит нечто угрожающее.

И словно близким взрывом сознание опалило предупреждение, вспыхнувшее на экране: сила землетрясения - 11 баллов, момент первого толчка - 21 час 47 минут.

Мареев бросил взгляд на часы - до начала катастрофы оставался ровно час…

Он вдруг ощутил режущую боль в пояснице, с. ним всегда так случалось в минуты острого волнения. Одиннадцать баллов из двенадцати возможных!…

В памяти всплыли сообщения о катастрофических землетрясениях: Ашхабад, Скопле, Марокко, Агадир… Рушатся до основания даже самые крепкие здания, грохот, ужас, крики людей, стоны раненых, хаос, развалины. И все это за какие-нибудь несколько секунд.

Но может быть, - у Мареева мелькнула надежда - ведь Синегорcк - молодой город, он строился совсем недавно и, конечно, с учетом сейсмической опасности. Журналист тронул за локоть сотрудника станции, стоявшего ближе других:

– А Синегорск… - начал он.

– Рассчитан на девять баллов, - мгновенно ответил тот, даже не дослушав Мареева до конца.

Мареев уже не раз замечал, что в моменты высокого напряжения люди, не потерявшие головы, приобретают удивительную способность понимать друг друга с полуслова.

– Здесь сильнее семи баллов никогда не бывало, - добавил сотрудник.

Мареев взглянул на Воронова. Сейсмолог стоял возле пульта и, сняв трубку телефонного аппарата, нетерпеливо постукивал по рычажку.

В аппаратную вошел Слюсаренко.

– Что вы собираетесь делать? - с ходу спросил он у Воронова.

– Передать предупреждение в Синегорск! - не поворачивая головы и продолжая терзать телефонный аппарат, резко ответил сейсмолог.

– Паникуете? - глухо произнес начальник станции. - Одиннадцати баллов здесь не бывает - ваша система что-то напутала. Это же очевидно. А вы хотите поднять панику. В городе двести тысяч человек!…

– Вот именно - двести тысяч! - горячась, возразил Воронов. - Люди успеют выйти на открытые места… А что касается одиннадцати баллов, то все в жизни когда-нибудь случается в первый раз.

– А если тревога окажется ложной?

– Тем лучше… А если - нет? - Воронов еще раз ожесточенно постучал по рычажку и бросил трубку. - Связь отсутствует. Вы понимаете, что это значит? Нарушен кабель. Видимо, уже начались подвижки пластов.

– Ну что ж, - согласился Слюсаренко. - Береженого бог бережет. - Он положил руку на плечо радиста «Горной»:

– Давай! По радио…

– Мы и так уже потеряли целых четыре минуты, - добавил Воронов.

– Четыре минуты? - удивился Мареев и, не веря, бросил быстрый взгляд на часы. В самом деле - только четыре минуты. А ему показалось, что с того момента, когда на дисплее вспыхнуло предупреждение о грозящем землетрясении, прошло по меньшей мере минут двадцать…

В аппаратной стало вдруг неожиданно тихо. Казалось, время остановилось. Ничего не менялось и на экране дисплея. Тревожная точка рядом с Синегорском продолжала угрожающе мерцать, предвещая надвигающуюся катастрофу. Светились и две единицы на табло, складываясь в фантастические одиннадцать баллов.

Вернулся радист.

– Связи нет!… - сообщил он, волнуясь. Таких сильных помех никогда еще не было.

– Видимо, мощная электризация воздуха, - заметил кто-то из сотрудников.

– Кстати, тоже один из возможных предвестников сильного землетрясения, - добавил другой.

Мареев снова взглянул на Воронова. Сейсмолог стоял бледный, схватившись рукой за край пульта словно для того, чтобы не упасть.

Слюсаренко, наклонившись к Марееву, шепнул:

– У него в Синегорске…

– Жена? - отозвался Мареев.

– Будущая… Лена. Наш врач. Вчера уехала в город и вернется только завтра.

Мареев содрогнулся. Какие простые и обыденные слова: уехала, вернется завтра… Он сказал - вернется. Но если верить приборам - скорее всего не вернется. Одиннадцать баллов! Никто не вернется!… И ничего нельзя сделать - стихия. Даже предупредить невозможно.