В мире фантастики и приключений. Выпуск 3. 1964 г.

В отделе комплектования экипажей сидел нахмуренный чиновник, сосредоточенно набирая номера на дисках учетно-информационного аппарата. Он неохотно поднял на меня глаза:

– Вы на конкурс?

– Да.

– Имя?

– Антор.

Чиновник взял чистый бланк и начал писать. Я стоял и сверху смотрел на его голову. Она склонилась так низко, что был виден затылок и мочки ушей, которые забавно двигались.

– Возраст? - голос его звучал визгливо, словно кто-то поворачивал несмазанный железный шарнир.

– Тридцать четыре.

– Документы?

Я выложил на стол все, что у меня было. Все свои дипломы, все карты сделанных рейсов. Получилась внушительная пачка. Но ведь и другие принесли сюда не меньше.

– Распишитесь.

– Все?

– Пока все, поднимитесь наверх и зарегистрируйтесь в медицинской комиссии.

Я направился к двери и, открыв ее, столкнулся с высоким человеком, загородившим своим телом проход.

– Конд! Ты ли это?

– Антор! Здорово, дружище, давно тебя не видел. Рад, честное слово, рад! - Он обошел меня со всех сторон. - Почти не изменился. Молодец. Значит, тоже на конкурс? Мой конкурент, так сказать.

– Взаимно, ты ведь тоже мне сейчас, не помощник.

– Э-эх! - Конд вздохнул. - Проклятая наша жизнь, скажу тебе, Ан. Даже встреча с товарищем и та не может быть до конца радостной. Куда направляешься?

– В медицинскую комиссию.

– Подожди меня, пойдем дальше вместе.

Я уселся на стул и в ожидании принялся разглядывать потолок. Краска на нем кое-где облупилась, а из угла тянулась сеть тонких трещинок. Я думал о словах Конда. Увы, он был прав. Эта неожиданно объявленная экспедиция казалась единственной отдушиной для сидевших без работы астролетчиков, Но таких много, а требуются только двое. Волей-неволей приходилось конкурировать друг с другом, со своими товарищами, с которыми вместе учились, вместе делили опасности своей тяжелой профессии. Последний раз вместе с Кондом мы летали пять лет назад (словно вечность прошла с тех пор!). Тогда у нас все было общее: и жизнь и дело, а теперь вот стали на пути друг друга.

– Ты не уснул? Пойдем к медикам, может быть, меня еще забракуют, тогда сегодняшний ужин за твой счет.

– Брось шутить! - сказал я, вставая.

– Какие шутки! Требования, предъявляемые на этот раз, очень жесткие. Полет на планету с почти утроенной тяжестью не игрушка, а кроме того… Постой, мы правильно с тобой идем?

– Правильно, сейчас налево.

– А кроме того, должны же они кого-то забраковать. Ведь подали на конкурс уже двенадцать, а нужны только двое.

– Могло быть и хуже, - заметил я. - Но тебе опасаться нечего, такого, как ты, не каждый день встретишь.

Он раздраженно махнул рукой:

– Это внешне. Не отрицаю. Девчонки до сих пор на меня глаза пялят. А на самом деле… на самом деле я не тот, что был раньше, поверь мне, дружище. Ты знаешь, где я работал последнее время?

– Откуда же? С тех пор как мы расстались, я о тебе ничего не слышал.

– У Парона, чтоб его вынесло сквозь дюзы. Это тебе о чем-нибудь говорит?

– Имя Парона я, конечно, знал. Оно стяжало себе печальную славу в кругу тех, кто имел отношение к работе в космосе. Всем известно, что существуют два объединения, занимающиеся освоением межпланетного пространства. Одно из них государственное, в руках которого сосредоточены внешние станции на спутниках планет, крупнейшие обсерватории, вычислительные центры и некоторые промышленные предприятия, связанные с постройкой космических кораблей. Другое - частное. Это, как говорится, труба пониже и дым пожиже. Оно занимается перевозкой различных грузов по космическим трассам, а иногда и самостоятельно предпринимает кое-какие исследования. Главой второго, этого чисто коммерческого объединения и был Парон - фигура, прямо скажем, одиозная. О нас, космонавтах, и в Государственном Объединении не слишком заботятся, а у Парона тем более. Техника у него старенькая, и корабли, для увеличения грузоподъемности, летают с облегченной биологической защитой. Все это я отлично знал по рассказам тех межпланетчиков, вместе с которыми обивал пороги в прошлом году, когда был уволен из Государственного Объединения после сокращения числа рейсовых кораблей.

– И ты ушел в надежде устроиться сюда? - спросил я Конда.

Он неопределенно хмыкнул:

– Как же, ушел! Ты что, совсем меня дураком считаешь? В наше время работу не бросают, тебе это должно быть знакомо. Нет, Ан, меня просто вышибли.

Я удивленно посмотрел на него:

– Вышибли! За что же, если не секрет? Летаешь ты не хуже других.