В мире фантастики и приключений. Выпуск 5. Вахта «Арамиса». 1967 г.

Теперь можно было ждать отпасовку. Митька сунулся носом в микрофон:

– Миленький, не зевай, смотри на Е-6, смотри на Е-6… смотри на Е-7… возьмешь мяч и пробьешь на Б-13…

А на Б-13 - самая сила: Фаддей. Митька мог положить голову под мобиль, что Фаддей разгадал всю комбинацию и настраивает своего кибера именно на Митькин пас. Митька приподнял плечи и навис над игровым пультом. Сейчас…

– Бери мяч! Бей на Б-13!

Поздно, голубенькие! Надо уметь манипулировать! Влетели в квадрат вшестером, как жеребята, а мяч-то у Фаддея. Митька локтем отодвинул фон, вжался в стекло.

– Тама! Тама-а-а! - раздался из фоноклипса дикий рев несуществующих трибун.

Значит, мяч коснулся сетки.

Эти вопли были последним достижением пятых классов: как-то ночью на сетки ворот, кроме судейских датчиков, были подключены магнитофонные рамки. Очевидцы утверждали, что тренер по кибернетическим играм долго смеялся, но - ничего, не запретил.

Митька откинулся назад и потянулся сидя. Три с половиной минуты можно просто так поболтаться по полю. Теперь уже ничего…

Рев трибун разом оборвался.

В фоноклипсе щелкнуло, и металлический голос кибер-судьи произнес:

– Мяч забит из положения “вне игры”.

Митька остолбенел. Медленно потянул с себя фоноклипс. Потом резко толкнул стеклянную дверь кабинки и вывалился прямо на поле.

– Да не было же!… - заорал он отчаянным голосом.

Рядом с ним тяжело плюхнулся Фаддей. Он сжал кулаки и, распихивая попадающиеся на пути угловатые металластовые фигуры, пошел через все поле туда, где на противоположной галерее тихохонько сидели в своих кабинках “голубые”. Он остановился и, расставив ноги, мрачно оглядел ряд белых носов, приплюснутых к стеклу:

– А в чьей палатке хранился судья?…

“Голубые” помалкивали.

– На мыло! - взревели “оранжевые”.

Митька оглянулся: у кого мяч? Над мячом враскорячку, точно краб, застыл Фаддеев “третий”. Митька с трудом вытащил зажатый в ногах мяч и, сложив ладошки рупором, закричал:

– А ну, давай на поле! Переигрываем второй тайм! “Голубые” посыпались из своих каб,инок. Киберигра шла прахом.

Митька уже пританцовывал, - как бы это сподручнее ударить (не кибер ведь-можно и промазать), но вдруг над полем раздался звонкий голос:

– Митя-а! К тебе мама пришла-а!

Митька сожалительно глянул на мяч и, махая на бегу запасному - подай, мол, за меня, раз тебе такое счастье, - помчался к выходу, где терпеливо стояла Ираида Васильевна.

– Что? Уже? - спросил он, переводя дух и поматывая головой.

– Отдышись… Уже.

– С нашей взлетной? Лагерной?

– С вашей, сынуля. С вашей.

– Я тебя провожу, а?

– Спросись только.

– Я знаю - можно.

На взлетной было пусто, - вечерний рейсовый мобиль еще не прибыл. По площадке лениво трусил Квантик, приблудная дворня чистейших кровей. А у самой бетонной стенки, бросив на траву невероятно яркий плащ, лежала невероятно большая женщина с копной невероятно черных, отливающих синевой волос.

– Тетя Симона! - крикнул мальчик и побежал к ней.

Симона подняла руку и помахала ему, и, глядя не на него, а над собой, на кончики своих пальцев, которые летали вверху от одного облака до другого, так же звонко крикнула в ответ:

– Салюд, ребенок!

Митька плюхнулся рядом с ней и вытянул ноги.

– Ну и как? - спросила Симона, закидывая руки за голову;

– А всё так же, - сердито отозвался Митька. - Второго судью за эту неделю. И все пятый “б”.

– Умелые руки. Ну, а вы?

– Мы - ничего. Мы не портим. Мы же знаем, сколько труда нужно затратить, чтобы создать один такой кибер, - важно проговорил мальчик и косо глянул на Симону, ожидая, что похвалят.

– Фантазии у вас не хватает, вот что, - сказала Симона. - Явление тяжелое и в наши дни - редкое. Добрый вечер, Ираида Васильевна. Садитесь.

Ираида Васильевна кивнула, но на траву не села, было уже сыровато, или просто постеснялась. Митька, опустив голову, запихивал травинки в дырочки сандалий.

– Ничего не не хватает, - сказал он хмуро. Симона засмеялась. - Просто мы не хотим.

Симона засмеялась еще пуще:

– Совсем как моя Маришка.

– Митя, не трогай руками сандалики, - заметила Ираида Васильевна.

Митька сердито глянул на мать и подтянул колени к подбородку.

– Ну, а вы? - спросил он с вызовом. - Ну, а вы-то? Когда были в пятом?

“Задира”, - подумала Симона и тоже села, так что получилось - нос к носу. Митька смотрел на нее в упор своими чуть раскосыми, как у матери, сердитыми до какой-то зеленоватой черноты глазами.