Ян Вайсс - В стране наших внуков

Девушка с античным узлом на голове с упреком сказала поэту: — Вот видишь…

— Я и дома могу смотреть через цветные стеклышки, — улыбнулся поэт.

К собравшимся присоединилась еще одна девушка, быстро шагавшая по тротуару в противоположном направлении. По ее;.гордому лицу и нерешительной походке было видно, что ей не хочется идти с толпой. Но все так неудержимо двигались вперед, что она не устояла, и толпа увлекла ее за собой.

Девушка сразу же поняла, кто находится в середине, и смерила Петю пытливым взглядом серых глаз.

— Дело не в звезде, а в отваге! — сказала она неожиданно, присоединившись к толпе. Петя не обратил на нее внимания. Он остановился и увидел, что подбегают все новые и новые прохожие.

— Ну хватит! — воскликнул он. — Отпустите меня, голубчики, голубушки! Я хочу побыть один. Я прощаюсь с вами! До завтрашней встречи!

Он бросился бежать. Многие остановились в нерешительности, но несколько «верных» побежали за ним следом. Постепенно они отставали, омолодившийся профессор тоже оказался далеко позади.

— Еще один вопрос, только один! — кричал моряк, первым догнав Петю.

Петя замедлил шаг. И снова вокруг него собралась толпа людей, снова посыпались вопросы.

— А год — сколько он там продолжается?

— Примерно два наших года…

— Значит, если вы проведете на Марсе один год, вы станете старше на один или на два года?

— Ну, ничего, — улыбнулся Петя. — На Земле я этот год снова отсчитаю ясно?

— А вы не боитесь, молодой человек, такого далекого путешествия? спросил его толстячок в просвечивающемся теннисном костюме и с ракеткой в руке. Он только что присоединился к собравшимся и сразу понял, что здесь происходит.

— Боюсь? — удивился Петя, словно услышав что-то неожиданное. — Об этом я совершенно забыл, иногда память изменяет мне. Может, потому, что нет времени и, верно, есть нечто более важное, чем страх, а если нет ничего другого, то хотя бы любопытство. Но я допускаю, что можно и бояться…

— Останьтесь здесь! — воскликнула вдруг девушка с русыми волосами, собранными в узел, подбежав как раз в эту минуту к Пете. — На этой земле неплохо живется. Здесь еще столько работы!

— Обязательно летите! — убеждал моряк. — Тут кто-нибудь вас заменит, а уж там заменить некем!

— Загляните и на другие звезды! Должна же там быть жизнь! — добавил поэт, прибежавший следом за девушкой. — Неужели солнечные лучи там светят впустую? Неужели мы сироты, покинутые в небесной бездне? Где-нибудь у нас должны быть браться и сестры! Поищите их!

— И привезите с собой какую-нибудь живую душу, чтобы показать нам, посмеивался моложавый старичок, который тоже не мог расстаться с Петей.

Казалось, начинается новая беседа, но Петя не дал себя спровоцировать. Чтобы больше не отвечать на вопросы, он стал снова пожимать и трясти всем руки.

— Прощайте, друзья! Всего хорошего! До свидания…

Они больше не задерживали Петю. Все растроганно смотрели на него, некоторые дотрагивались до его пиджака, другие гладили по рукаву, многие уходили и снова возвращались:

— Ну, счастливого пути!

— И возвращайтесь живым и здоровым!

— И смотрите хорошенько!

— Мы придем еще попрощаться с вами у старта…

Один за другим они уходили. Последней подошла к Пете девушка с серыми глазами. Только теперь он заметил ее. У нее были темнорусые, слегка растрепавшиеся волосы, полукругом подстриженные на шее. Совершенная красота ео нежного, тонкого лица была защищена броней гордости и поэтому казалась недосягаемой. Но теперь лицо девушки и вся ее фигура отражали покорную нерешительность.

Она огляделать по сторонам и вдруг выпалила одним духом:

— Можете меня поцеловать, если хотите…

— Я?

Петя весь покраснел, даже уши у него запылали.

— Но почему? — опросил он, недоумевая.

— Потому что… звезды… — прошептала она, но потом вызывающе добавила: — Все равно мы больше никогда не увидимся…

Вместо того чтобы броситься к ней и заключить ее в свои объятия, Петя сделал нерешительный шаг вперед и робко и неловко подставил губы. Но девушка вдруг рассмеялась, повернулась на каблучке и убежала.

Петя был снова один. Он старался как можно скорее стряхнуть с себя впечатление от этой глупой встречи, рассеять грусть, незаметно закравшуюся в его сердце. Прочь все это, прочь все эфемерное, что могло бы привязать его к Земле… Он снова влился в бесформенный человеческий поток, который раньше так трогал его. И зря! — решил он. Вот толпа, а вглядись поближе! Она состоит из весьма конкретных индивидуумов, и у каждого из них свои запросы, свои проблемы, свои убеждения, своя правда.