Род Серлинг - Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)

Теперь он чувствовал ее сам, такую ужасную жару, что сначала принял ее за приступ возвратной лихорадки. Потом он нашел, что никогда, даже в самые трудные минуты, его не сражало такое палящее чувство.

Лежа лицом вниз, Эмбри чувствовал, что его душит песок. Он не был мягким, скорее, жестким, впивался в его лицо, руки, даже в униформу.

Медленно, как во сне, он поднялся, чувствуя, что жаркий песок все еще цепляется за его одежду. Когда он провел рукой по лбу и лицу, то почувствовал еще больше пота и масляное пятно. Он открыл глаза и увидел неровный белый песок и ничего «больше, пока полоска темноты на ближайшей дюне не посулила облегчение.

Когда Эмбри приблизился, прикрывая глаза, темнота шевелилась и вздыхала, завершалось все металлическим скрежетом. Эмбри озадаченно взглянул вверх и увидел «Кинга», почти целого, но наполовину похороненного песком. Чернота была его тенью; вздохи — пустынными ветрами, скрежет же издавала ослабленная часть фюзеляжа, хлопавшая на капризном ветру.

Эмбри мог несвязно вспомнить трудности обратного полета: как был прострелен боковой бензобак, как «Кинг» терял горючее на всем обратном пути, как они отстали и сбились с курса. Эмбри не сомневался, что они садились на брюхо, и неожиданно понял, что основывается на том, что видит. Но, разумеется, это не объясняло, как он сам очутился на животе в нескольких сотнях футов от бомбардировщика.

Странно, насколько глубоко самолет зарылся в песок. Никакой ураган не мог принести такое его количество, поскольку в противном случае самолет был бы засыпан целиком. Скорее, это походило на результат длительного накопления, но и это было очень неправдоподобно. Самым логичным было предположить, что «Кинг Наин» зарылся в песок, выполняя вынужденную посадку. Это мог прояснить экипаж, но где же они?

— Приказывал ли я им прыгать с парашютом? — громко спросил Эмбри, словно ожидая ответа от «боинга». — Нет, не приказывал. Мы все летели в самолете, все до одного.

Он помолчал, затем огласил список, который знал так хорошо.

— Я, Роберт Эмбри, командир. Блейк, второй пилот. Крэнски, радист и стрелок. Джиминез, штурман. Коннерз, хвостовой стрелок. Клайн, верхний башенный стрелок. Дайте подумать, кто еще?

Слова подхватил и повторял горячий ветер пустыни: «Кто еще? — Кто еще? — Кто еще?» — пока он лихорадочно не осознал, что это вся команда. Что еще хуже, на эти имена некому было отозваться, кроме самого командира. Он был один-одинешенек в великой белой тишине обширной Ливийской пустыни, он и помятый бомбардировщик «Кинг Наин».

Возможно, сам «боинг» мог ответить на загадку? Воодушевленный этой мыслью, он добрался до дверцы верхней башни и упал вниз.

Добрался до мест, которые занимали он и Блейк. Оба сиденья были пусты, поэтому он нашел свое место, осмотрел приборную доску, потрогал тумблеры, надеясь, что прикосновение к ним прояснит его сознание. На рычаге висела офицерская фуражка, но не его.

Внутри он прочел:

«Блейк, Джеральд С., Первый лейт., ВС США».

Эмбри повернулся в хвост самолета и позвал: «Блейк!»

Ответом был стон ветра через разбитое окно, затем потрескивание наушников, свободно свисающих над сиденьем радиста. Тогда Эмбри воскликнул: «Крэнски!», но ответа опять не было, он медленно пошел вдоль всего самолета, называя имена остальных:

— Джиминез! Коннерз! Клайн!

Все напрасно.

Наконец Эмбри увидел их парашюты, которые нетронутыми висели на местах. Это было доказательством того, что самолет сел на брюхо, что его выбросило и он долго пролежал без сознания.

Но экипаж не прыгал с парашютами, да и внутри не было мертвых товарищей, значит, они оставили его и куда-то пошли. Если так, почему они не взяли его с собой?

Пока он думал над этим, ему послышался звук дальнего радиосигнала. Он вскочил на место радиста, схватил наушники и вслушался, переключая тумблеры, и наконец схватил ручной микрофон.

Напряженно, но профессионально он сказал:

— Мэйдей! [2] Сигнал бедствия, аналогичный телеграфному сигналу «SOS». Мэйдей! Это «Кинг Наин». Вызываю Светляка… «Кинг Наин» вызывает Светляка… застряли в пустыне… Один час тридцать минут с последней поверки… температура — 90 градусов… местность плоская и песчаная. Низкие холмы к северу. Никаких других заметных деталей. Никаких следов экипажа. Мэйдей! Мэйдей! «Кинг Наин» — Светляку. Пожалуйста, отзовитесь.

Нет ответа. Радио молчало. Возможно, это слабое потрескивание было только в его сознании. Но ответственность за команду была реальной. Он по-прежнему был командиром экипажа, и его долгом было позаботиться о безопасности экипажа, если сначала ему удастся его отыскать.