Николай Гацунаев - Экспресс «Надежда» (Сборник)

— Поговорим серьезно, Стэнли. Вы действительно не находите ничего странного во всей этой истории?

— А тут и искать не надо. Странного во всей этой истории столько, что голова кругом идет. Начать хотя бы с того, что в результате взрыва всегда, — я подчеркиваю, — всегда образуется грибовидное облако. В этот раз его практически не было.

Дальше: уровень радиации. Вначале он был таким, как и следовало ожидать. Но только вначале. И сразу же резко пошел на убыль. Уже через несколько часов радиация в зоне катастрофы снизилась до нормы. Ну и еще целый ворох загадок, не укладывающихся ни в какие рамки. Вы это имели в виду, Плэйтон?

— И это тоже. — Полковник вдруг понял, что теряет интерес к разговору. — Пойдемте, Стэнли. Я что-то продрог. И вообще, утро вечера мудренее.

Некоторое время они шли молча. В кронах деревьев по-осеннему шумел ветер. Где-то далеко-далеко сонно прокукарекал петух-полуночник.

— Знаете, что меня больше всего бесит, полковник?

Плэйтон покосился на физика. Тот шел, опустив голову, сосредоточенно думая о чем-то своем.

— Что?

— Наша идиотская система секретности, когда правая рука не ведает, что творит левая. — Стэнли угодил ногой в лужицу, чертыхнулся вполголоса. — Ну, сказочки о пляшущих вокруг жертвенной коровы эльфах и шестерке бравых молодцов, которые вышли из лесу, шиты белыми нитками. Но ведь парни с восемьдесят седьмого поста действительно исчезли!

— Откуда вам это известно? — спросил Плэйтон. — Вы в самом деле побывали на посту?

— Нет, конечно. И О'Брайена в глаза не видел. Я ведь вам говорил, что Хейлигер — экстрасенс. Так вот он может по голосу определить, врет человек или говорит правду.

— И он считает, что О'Брайен…

— Да, полковник. И очень этим встревожен.

Они поравнялись с штаб-квартирой. В приемной горел свет, и желтый квадрат окна казался нарисованным на черном фоне ночи.

— Стэнли, — физик и располагал к себе, и настораживал чем-то, — что понадобилось Хейлигеру в вашей комнате минувшей ночью?

— Хейлигеру? — Физик удивленно взглянул на Плэйтона. — Ночью?

— На рассвете, — уточнил Плэйтон.

— Так бы и говорили. Это было уже сегодня утром. Джон приходил взять у меня сигарету.

— Хейлигер курит?

— Изредка. Он бросил курить, но иногда… А откуда вам это известно, полковник?

— Не имеет значения, Эдвард. Считайте, что я вас ни о чем не спрашивал.

Стэнли отвел взгляд от лица полковника и покачал головой.

— Ладно. — Он помолчал. — И все-таки, что вы намерены делать, Плэйтон?

— Выполнять приказ. — Плэйтон зябко передернул плечами. — Прикажу вывести людей из зоны и обстрелять ЦПП ракетами с Пайнвуда. А теперь спокойной ночи, Эд. — Полковник протянул руку и с удовольствием ощутил крепкое мужское пожатие. — И выкиньте из головы все постороннее. В этой сумасшедшей ситуации главное для всех нас — голову сохранить трезвой.

Капитан спал за своим столом, устало откинув голову на спинку стула. Слегка приоткрытый рот придавал его лицу что-то детское; доверчивое и беззащитное одновременно. Несколько секунд Плэйтон всматривался в лицо Крейна, стараясь понять, что необычного нашел в нем Хейлигер. Лицо как лицо. Самое что ни на есть заурядное. Такой пороха не выдумает. И по службе вряд ли пойдет дальше полковника.

«Можно подумать, я пошел дальше», — горько усмехнулся Плэйтон и тронул капитана за плечо. Больно было наблюдать, как мучительно расстается с миром грез Генри Крейн. Дрогнули ресницы, по лицу пробежала судорога, капитан медленно открыл глаза. Вначале взгляд их оставался пустым и бессмысленным, но мгновенье спустя Крейн вскочил со стула и виновато заморгал.

— Прошу прощения, господин полковник!

— Оставьте, Генри. Звонил кто-нибудь в мое отсутствие?

— Генерал Розенблюм. Я доложил ему обстановку.

— Какие-то указания?

— Нет, сэр. Сказал, что позвонит через два часа.

— Что еще?

— Звонила дама.

— Дама?

— Да. Себя не назвала.

— И чего же она хочет?

Крейн замялся.

— Ну, что же вы молчите?

— Не имею привычки соваться в чужие дела, господин полковник. Предупредил, что включаю магнитофон и отсоединил динамик.

— Ясно. — Крейн все больше и больше нравился Плэйтону. — Что-нибудь еще?

— Все, господин полковник.

— Вы свободны, Генри. Отправляйтесь спать.

— Благодарю, господин полковник. Пожалуй, я пройдусь перед сном.

— Дело ваше. Спокойной ночи. Генри.

— Спокойной ночи, господин полковник.

Плэйтону было уже не до Крейна. Он прошел в кабинет, прикрыл за собой дверь и, не зажигая света, опустился в кресло. В душе боролись противоречивые чувства. Он потянулся было к магнитофону, но, почувствовав, как дрожит рука, опустил ее на стол и сжал пальцы в кулак. Теперь он уже почти не сомневался, что знает, кто была звонившая ему женщина.