Алексей Евтушенко: Беглец

- Он послал тебя?

- Скорее, он дал себя уговорить послать меня.

- Кому дал?

- Мне, кому...

- Ага... С чего бы это?

- С чего бы это что?

- С чего бы это он дал себя уговорить и с чего бы это именно ты его уговаривал?

- Ну... ты все-таки его сын. А почему я... Мой каприз, скажем так.

- Каприз? Что-то не верится. Какой у тебя может быть каприз?

- Как раз у меня и может быть. Это ваши... Но ты, разумеется, прав. Дело не в капризе. Просто все должно быть, как... должно. Со мной все ясно. Я - противник. А вот ты...

- Я просто трус.

- Послушайте, мальчики, - не выдержала я, - может быть, все-таки объясните, в чем дело? В конце концов, это мой дом...

- Мадам, - любезно осклабился блондин, - мой вам совет: не лезьте в это дело.

- Я вам не "мадам"!

- Ну хорошо, - согласился он. - Пусть будет мадмуазель.

- Он прав, Света, - вмешался Иван. - Тебе лучше поменьше знать о наших делах.

- Криминал, что ли?

Блондин гулко захохотал и поперхнулся вином.

- Не беспокойся, - грустно улыбнулся Иван, - тебя это не затронет никоим образом.

- Да уж, - подтвердил блондин, откашлявшись. - Но мы отвлеклись. Если ты считаешь свой поступок поступком труса - твое дело. Я склонен думать иначе.

- Естественно.

- Будь добр, не перебивай. Ты просто сделал выбор. У тебя был выбор, и ты его сделал. Конечно, никто не мог и предположить, что ты изберешь этот вариант. Такого никогда и нигде раньше не случалось. И ни с кем. Самое смешное заключается в том, что твой поступок не подлежит наказанию. Он неподсуден. Ты не пошел против. Ты пошел по-другому.

- Я сбежал.

- Ну и что? Я бы тоже сбежал на твоем месте.

- Ты - не я.

- Брось. Разумеется, я - не ты. Но ты сам только что признался, что поступил так, как мог бы поступить только я. Значит, не такие уж мы и разные. Впрочем, этот наш старый спор, как всегда, ни к чему не приведет. Да и не за этим я сюда пришел.

- А зачем?

- Я пришел сказать, что беглец может вернуться.

- Вернуться?! - Иван вскинул голову. Бледно-голубой и ярко-синий встретились, и мне показалось, что на кухне запахло озоном. - В качестве кого?

- В качестве сына, - тихо сказал бледноглазый пришелец. - Божьего и Человеческого. Здесь, во всяком случае, ты не нужен ни в каком качестве. Потому что здесь есть другой. Место занято.

- Поздно, - неуверенно произнес Иван.

- В самый раз, - усмехнулся незнакомец и налил себе еще вина. Сценарий, правда, изменится, но кино от этого только выиграет. Ты же понимаешь, что в нашем деле ничего испортить нельзя. Можно сделать только лучше. В общем, тебе дается еще один шанс. Подумай.

Иван молчал. В наступившей тишине стали слышны голоса играющих во дворе детей и звон проехавшего рядом с домом трамвая. Где-то в небе прогудел самолет.

- У меня сейчас не хватит сил на возвращение, - вымолвил наконец Иван. - Я... я потерял форму.

- Понимаю, - усмехнулся блондин, покосившись в мою сторону. - Но я на что? Моих сил хватит на двоих. - Он одним глотком допил вино и поднялся. Пошли.

- Постой...

- Что еще?

- Я хочу, чтобы она тоже присутствовала, - кивнул в мою сторону Иван.

- Зачем тебе это?

- Скажем так - это мой каприз.

Они засмеялись. Один весело, а другой грустно.

- А вы? - Водянистые глаза обратились на меня, и я вздрогнула, вдруг ощутив неземную и страшную силу этого взгляда. - Вы согласны?

- На что? - Я с трудом сглотнула подступивший к горлу тугой комок.

- Присутствовать при окончании нашего дела. Должен заметить, что вам ничего не грозит в физическом смысле. Душевное потрясение - это да, это вполне может быть. Но абсолютную физическую безопасность с последующей немедленной доставкой домой я вам гарантирую. Вы, разумеется, вправе отказаться.

Я посмотрела на Ивана.

- Соглашайся, - попросил он тихо. - Мне будет легче, если я буду знать, что ты рядом.

Я согласилась. До сих пор не знаю, почему.

...Багровое солнце садилось за низкую гряду пологих холмов на горизонте. Пылилась дорога, по которой уходила в город стража и последние зрители.

- Ну вот и все, - сказал мой провожатый. - Вам пора.

- Да, - кивнула я. - А что... что будет дальше?

- То же самое, - пожал он широкими плечами. - Он, разумеется, воскреснет на третий день, и все повторится сначала. Ничего нового, поверьте мне. Все это уже было. И еще не раз будет.

- Вы лжете, - покачала я головой. - Это как любовь. Всегда разная. Но всегда только любовь.

- Не будем спорить, - пробормотал он. - Я, признаться, устал. Мне, знаете ли, еще вас обратно нужно доставить, а это, поверьте, не так легко, как кажется. Вы готовы?