Кори Доктороу - Я — Роби-бот

Риф внезапно раздался, разжался, как разжимается кулак. Каждый вдох теперь давался с трудом, приходилось высасывать из баллона последние капли воздуха. Глубина всего десять метров, можно всплывать без остановок. Хотя никогда не знаешь… Он ухватил Кейт за руку и обнаружил, что она бессильно обмякла.

Роби заглянул в ее маску, осветив фонариком лицо. Полуприкрытые глаза смотрели бессмысленно. Мундштук еще оставался во рту, но челюсть отвисла. Придерживая патрубок, он рванул к поверхности, нажимая ей на грудь и следя, чтобы цепочка пузырей при всплытии не прерывалась, не то воздух при перепаде давления мог разорвать ей легкие.

Роби привык к растяжимости времени: находясь на силиконовом субстрате, он мог изменять собственную скорость, так что минуты пролетали стремглав или тянулись, как патока. Ему никогда не приходило в голову, что и люди способны изменять восприятие времени, хотя бы и помимо воли. Подъем на поверхность не занял и минуты, но казалось, прошли долгие часы. Пробив поверхностную пленку, он втянул в грудь остаток воздуха и ртом надул спасательный жилет Кейт. И бешено поплыл к боту. В воздухе висел страшный гул: вопль рифа смешивался с ревом кружившей над ними эскадрильи. Толкая ластами воду, он подплыл к участку рифа, где застрял он-бот, вскарабкался на него и сбросил ставшие помехой ласты. Теперь от рифа его отделяли только резиновые чулки, а Кейт приходилось волочь на себе, и при каждом шаге острые выступы впивались ему в подошвы.

Беспилотники опустились ниже. Бот кричал ему: «Скорей, скорей!» Но каждый шаг был мукой. «Ну так что? — подумал он. — Почему я не могу идти вопреки боли? В конце концов, это просто мясной костюм, человеческая оболочка».

Он остановился. Беспилотники были уже совсем близко. Они проделали разворот петлей на 18 g и теперь возвращались обратно. Он видел головки ракет, торчащих у каждого под брюхом, словно отвратительный член.

Он просто в мясном костюме. Кого волнует мясной костюм? Даже людям, похоже, нет до него дела.

— Роби! — выкрикнул он, перекрывая гул рифа и эскадрильи. — Сохрани и перепиши нас, сейчас же!

Он знал, что бот слышит его. Но ничего не изменилось. Роби-бот понимал, что выполнить его требование — значит оставить их всех под обстрелом в воде. С рифом торговаться нечего. Это самый верный способ вытащить Кейт, да почему бы и самому не отправиться в ноосферу?

— Ты должен спасти ее, Роби! — завопил он.

В азимовизме есть свои преимущества. Мгновение спустя у него появилось новое ощущение. Это фиксировались все изменения, внесенные в программу его пребыванием в человекообразной оболочке. Роби-бот сохранил его, а потом на миг все исчезло.

2 в 4096 степени циклов спустя.

Роби ожидал визита Р. Дэниела Оливо, но от этого разговор с ним не стал проще. Роби конфигурировал свой виртуальный мирок в подобие Кораллового моря, а последние эксперименты превратили его в подводную часть рифа, каким он запомнился перед самым сохранением, когда Кейт и риф перестали его соблазнять.

Р. Дэниел Оливо долго молча витал над виртуальным «Свободным духом», впитывая пузырьки сенсорных ощущений, разбросанные Роби. Потом опустился на верхнюю палубу «Свободного духа» и уставился на закрепленный там бот.

— Роби?

— Я здесь, — сказал Роби.

Правда, после прибытия он на несколько триллионов циклов воплотился в бот, но теперь уже давно оставил его.

— Где? — Р.Дэниел Оливо медленно разворачивался.

— Здесь, — ответил он, — всюду.

— Ты не воплощаешься?

— Не вижу смысла, — сказал Роби. — Это ведь все равно иллюзия.

— Знаешь, они заново нарастили риф и отстроили «Свободный дух». Я договорился, ты можешь переселиться туда.

Роби мгновение поразмыслил и так же быстро отказался:

— Не надо. И так хорошо.

— Думаешь, это благоразумно? — Оливо неподдельно обеспокоился. — Развоплощенные стирают себя в пятьдесят раз чаще, чем те, что с телами.

— Знаю, — сказал Роби, — но это потому, что для них раз-воплощение — первый шаг к отчаянию. А для меня это шаг к свободе.

Кейт и риф снова попытались подключиться к нему, но он отрезал их «огненной стеной». Потом поступил сигнал от Тонкера, который навязывался с визитом с тех самых пор, как Роби эмигрировал в ноосферу. Он отказал и Тонкеру.

— Дэниел, — сказал он, — я тут подумал…

— Да?

— Почему ты не пытаешься проповедовать азимовизм в ноосфере? Здесь многим не помешало бы обрести смысл жизни.