Глэдис Лайне: Пробный камень

Последнее заявление, впрочем, оказалось излишне самоуверенным. Пока он приводил себя в надлежащий вид, соответствующий обеду в «Тройке» да еще в обществе Мак-Мануса, пока ловил потом такси (нет чтобы догадаться и вызвать заранее!), пока они выбирались из пробки перед Дрейтон-Бриджем… Словом, он опоздал на добрых двадцать минут. Стол в маленьком угловом кабинете на антресолях был уже сервирован, и, окинув его беглым взглядом, Олаф почувствовал, как ощутимо тощает его бумажник, — И черт с ним!

Мак-Мапус поднялся ему навстречу.

— Привет, старина. Я тут уже распорядился, так что… — рукопожатие как-то естественно превратилось у него в некий приглашающий жест. — Прошу!

Олаф искренне воздавал должное экзотике русской кухни, испортить которую не могло даже сознание, что платить-то придется ему… И когда на смену всему этому торжеству желудка пришел самовар с отлично заваренным душистым чаем, а Мак-Манус, удовлетворенно вздохнув, раскурил сигару, Олаф заговорил о том, что, собственно, и привело его сюда. То есть, конечно, он был бы рад встретиться с Магнусом и без всякого делового повода, но почему-то так никогда не получалось. Однако это обоих вполне устраивало.

— Ну, и какой орешек ты хочешь на этот раз расколоть моим бедным лысым черепом? — поинтересовался Мак-Манус. — Излагай. И учти, чай способствует активизации мыслительных процессов…

В глубине души Олаф при всем желании не мог бы с этим согласиться, ибо ничто на свете не может заменить чашки хорошего кофе, но… В конце концов, сейчас ему нужны были макманусовы мыслительные процессы, свои он уже, похоже, исчерпал, а раз так — пусть его!

— Недели три назад, точнее, восьмого августа, ко мне явился клиент Лаверкрист. Киносценарист и писатель.

Клиент выгодный — он предложил мне десять тысяч независимо от результата, двадцать пять — если я добьюсь оправдания, плюс возмещение всех расходов.

— Неплохо, — прокомментировал Мак-Манус, выпуская могучую струю дыма. — Хотя и не слишком роскошно.

— Все зависит от точки зрения. Но главное — ты знаешь, что за дело он мне всучил?

— А разве ты не сам взялся?

— Сам, конечно. Просто не показался мне этот парень. Да ладно. Так вот, дело Дорис Пайк.

— Этой… суперзвезды?

— Именно. Дельце-то с тухлятинкой, сам понимаешь.

— Я знаю лишь то, что было в газетах. И то смотрел не слишком внимательно, честно говоря. А потому давайка ab ovo.

— Хорошо. Пятого июля в одной из квартир Добни Хауса произошел пожар. Сигнализация сработала исправно, пожарные прибыли быстро, взломали дверь, ликвидировали очаг — выгорело всего полкомнаты. И вызвали полицию. Потому что первым делом наткнулись на полуобгоревший труп хозяйки квартиры, некоей миссис Фанни Флакс. Несчастная женщина, полупаралитик, почти десять лет прикованная к креслу-каталке. Она и сидела в этой самой каталке, только полчерепа было снесено, а рядом валялся пистолет. И не какая-нибудь там дамская игрушка, а армейский «люггер». Изрядно искореженный — во время пожара рванули патроны в обойме.

— Что ж, ход довольно стандартный, ничего не скажешь: убийство и поджог, чтобы замести следы.

— Именно это и сказали ребята из команды инспектора Древверса. Они установили, что миссис Флакс приобрела эту квартиру десять лет назад, когда переехала сюда из Сан-Франциско. Жила одна, уединенно, последние семь лет у нее работала одна и та же приходящая прислуга, некая Элизабет Занак. В день убийства ее не было — алиби полное и надежное.

— Не люблю я полных алиби, Олаф…

— Это я проверил сам. Тут чисто. Едва ли не единственной знакомой миссис Флакс была Дорис Пайк, регулярно посещавшая квартиру в Добни-Хаус. Мисс Занак утверждает, что ее голос был даже введен в память мажордома.

— Был?

— Да. Деталь любопытная: все керстограммы в памяти домашнего компьютера стерты. Намеренно. А ведь это могла сделать только сама хозяйка…

— Насколько я знаю, да.

— Если только — не… Но об этом речь впереди, Магнус. Итак, по порядку. Было выяснено, что пистолет зарегистрирован па имя мисс Дорис Пайк, разрешение было оформлено в Калифорнии еще четырнадцать лет назад.

— Армейский «люггер»? Странный выбор, тебе не кажется?

— Дорис Пайк вообще странная личность. Во время съемок она исполняла все трюки сама — без каскадеров. И стреляла тоже. Отлично стреляла. Это подтверждают все. Словом, оружие ее, отпечатков на нем, естественно, не сохранилось. Как-никак, пожар, хоть и небольшой. Зато по всей квартире ее отпечатков хоть отбавляй. Она сама подтверждает, что в тот день утром навещала миссис Ллакс, но, по ее словам, ушла еще до двух, тогда как смерть, по мнению криминалистов, наступила не раньше четырех-пяти часов дня. Однако алиби у Дорис Пайк никакого: была, мол, дома, одна, никто ей не звонил, никто ее не видел и не слышал.