Филип Фармер: На пути к Возлюбленному городу

Тем утром Кельвин взял винтовку, все имевшиеся в наличии тридцать пуль тридцать второго калибра, флягу из козьей шкуры с дистилированной водой (которая стала красной уже спустя два часа), а также кожаную пращу и несколько камней, и поскакал к холмам. Все вокруг было разрушено во время катаклизмов, но за последние три года некоторые растения вновь начали пробиваться из-под земли. В этих местах все еще водились зайцы, грызуны, ящерицы и маленькие пустынные лисы. При помощи пращи Кельвин надеялся добыть хоть кого-то из еще сохранившейся живности. Винтовку он взял только для самозащиты или на случай редкого везения -- для какой-нибудь крупной дичи.

Кельвин привязал коня к кусту и пешком отправился к разрушенным холмам, испещренным глубокими трещинами. Он подбил пращей ящерицу и бросил тощую тушку пресмыкающегося в прикрепленный к поясу мешок. Спустя несколько минут Кельвину удалось попасть камнем в ворона. А затем под глубоким выступом скалы он обнаружил золу недавно горевшего костра и несколько тщательно обглоданных овечьих и крысиных костей. В этой дикой каменистой местности не было тропинок, по которым Кельвин мог бы пойти, и все же, в поисках следов человека, разжигавшего огонь, он исследовал три длинных ущелья. В конце концов, с неохотой прекратив бесплодные поиски, он вернулся к месту, где оставил жеребца. Бурчание в животе и слабость подсказывали, что придется все-таки разрешить забить коня. Ужасно неприятно убивать такое прекрасное животное, но у отряда появится запас мяса на несколько дней.

Прежде чем выбраться из расщелины, Кельвин услышал топот стучащих по камням подков. Припав к земле, он выглянул из-за валуна. Девушка с короткими вьющимися каштановыми волосами, одетая в изорванный и грязный комбинезон, скакала на коне прочь.

Кельвин прицелился было, но тут же опустил ружье, побоявшись, что конь понесет, услышав выстрел. Он выскочил из-за валуна, подобрал камень и вложил его в пращу. Девушка обернулась в тот самый момент, когда камень вскользь ударил ее в спину, и, вскрикнув, перелетела через голову коня, который встал на дыбы и затем понесся прочь.

Кельвин вскинул ружье и приблизился к незнакомке. Казалось, она была вооружена лишь ножом, но он уже давно научился не доверять первым впечатлениям. Однако в этот момент казалось, что женщина не в состоянии воспользоваться каким-либо спрятанным оружием, даже если бы таковое и имелось. Опираясь на одну руку и издавая жалобные стоны, она попыталась сесть. Кожа на ногах, руках и одной стороне лица была содрана.

--Ну как, кости не переломала? -- поинтересовался Кельвин.

Незнакомка покачала головой и простонала:

--Кажется, нет! Но, по-моему, ты чуть не сломал мне спину. Ужасно больно.

--Прошу прощения,-- хмыкнул он,-- но ты же хотела украсть моего коня. Так, медленно вытащи нож и кинь его в сторону. И поспокойнее.

Женщина подчинилась, а затем медленно поднялась на ноги. Следуя командам, она разделась и дважды повернулась на месте. Убедившись, что другого оружия у нее нет, Кельвин проверил ее комбинезон, бросил одежду к ногам незнакомки, и та снова оделась.

--У тебя есть что-нибудь поесть? -- спросила она.

--Ужин убежал,-- ответил Кельвин.-- Как тебя зовут и что ты тут делаешь? Ты христианка?

Раньше, может, он не стал бы задавать последний вопрос. По его предположениям, все последователи Зверя, позволившие нанести себе метку, были убиты во время серии катаклизмов, которые почти полностью разрушили Землю, или же погибли позднее во время войны. Но уже давно стало очевидным, что он неверно истолковал Откровение Иоанна.

--Меня зовут Дана Вебстер, я из Беверли, Йоркшир, входила в состав отряда, направлявшегося к Возлюбленному городу. К сожалению, никого из моих товарищей не осталось в живых, большинство из них умерли от голода, некоторые были убиты язычниками. Я нашла и забрала коня, потому что хотела убежать как можно дальше от его владельца, кем бы он ни был,-- убежать куда-нибудь, где я наконец-то смогла бы наесться мяса и не бояться преследования.

Кельвин заметил, что девушка разговаривала с легким английским акцентом. А ее замечание о язычниках содержало намек на то, что она -- христианка. С другой стороны, если бы она поняла, что данный ответ неверен, то могла бы как угодно истолковать свои слова. В конце концов, Дана тоже не знала, кого повстречала -- истинного христианина или язычника.

Кельвин передал Дане флягу, та сделала несколько больших глотков и с сожалением отдала остатки живительной жидкости владельцу.