Григорий Адамов - Победители недр. Рассказы

К этому спору сейчас же присоединился ряд других ученых светил Западной Европы и Америки, каждый из которых выдвигал свои возражения.

Одни указывали, что машина под тяжестью выбрасываемой ею кверху земли не сможет наконец преодолеть эту тяжесть и перестанет работать.

Другие сомневались, смогут ли люди, добравшись до намеченной глубины, сделать самое главное — установить там термоэлектрическую батарею.

Третьи спрашивали, как машина будет подниматься кверху, если у нее не будет места, куда она сможет девать выбранною впереди себя землю.

Вопросов была масса, но ответа никто на них не давал. Пресса из Советского Союза, на которую спрос необычайно возрос, молчала. Начинали чувствоваться некоторая растерянность и раздражение.

К счастью, в одной из стран Южной Америки вспыхнуло очередное восстание, которое быстро приняло формы и размеры гражданской войны. Инвестированным Англией капиталам угрожала опасность. Часть Тихоокеанской эскадры его величества была спешно направлена к берегам этой страны. Из боязни нарушения принципа равновесия туда же понеслась эскадра великой американской демократии.

Вся мировая капиталистическая пресса была охвачена беспокойством о судьбе “цивилизации” в Южной Америке. Вопрос о подземной экспедиции Никиты Мареева отошел на задний план и вскоре был забыт всеми, кроме специально заинтересованных лиц и учреждений.

Шахта “Гигант” получила свое название лишь недавно, после полной реконструкции. Теперь она представляет самую большую шахту в Подмосковном угольном бассейне. Технически она была оснащена великолепно: все новейшие машины и методы были здесь применены, обеспечивая полную автоматизацию работ. Глубина шахты достигала двух километров. Под бурыми подмосковными углями обнаружили огромные залежи великолепного антрацита. Шахта “Гигант” вела в толщу этого антрацита, и первые тысячи тонн его уже пущены были в производство на заводах Москвы.

У самого дна шахты проведен короткий штрек. Он выше и шире обыкновенных штреков, его крепления гуще и ровнее, он чище прибран. Посреди штрека — отверстие колодца, сплошь закрытое огромным металлическим кругом диаметром в три метра. Металл темно-синего цвета, цвета вороненой стали, отливает матовым блеском под ярким светом многочисленных электрических ламп.

Из небольшого возвышения в центре круга выходят два серых очень тонких шланга. Они переходят на треножник, стоящий у колодца, потом на черную сверкающую, словно осыпанную бриллиантами, стену штрека, тянутся по ней у самого потолка и пропадают вдали.

Касаясь окружности круга, зияет открытый люк с откинутой крышкой.

Снаряд Мареева был готов к отправлению.

Его части изготовили лучшие заводы обширного Союза, над ними работали с воодушевлением лучшие инженеры и мастера. Его отдельные детали свезли сюда, в одну из самых глубоких шахт СССР, чтобы собрать, смонтировать снаряд и отсюда дать ему старт в необычайное путешествие в глубь земли. Этим самым сокращался его опасный и неведомый путь на целых два километра.

Проводить отважных исследователей подземных недр собрались представители комитета по сооружению подземной термоэлектрической станции, партийных и хозяйственных организаций, работники институтов, представители печати.

Все было готово. Наступили последние минуты.

Мареев был в бодром состоянии, смеялся, шутил, просил товарищей почаще “звонить по телефону”, сообщать все новости. Брусков, бледнее обыкновенного, старался не отставать от него в оживлении и бодрости.

Последние слова, последние пожатия рук. Мареев посмотрел на часы. Было ровно девять. Пора! Еще раз сказав “прощайте”, Мареев быстро пошел к люку и стал спускаться. За ним последовал Брусков.

И когда Мареев завинчивал за собой люк, когда дал наверх звонок отправления, когда включил рубильник на распределительной доске и дал ток и гудение электромотора наполнило снаряд, а буровая коронка и ножи начали крошить породу, присоединив свой шорохи и скрежеты к общему шуму, — он почувствовал с исключительной силой ту радость “первого метра”, с которой мечтал все долгие месяцы подготовки.

Мареев стоял в самой нижней моторной камеры снаряда. Камера была конусовидная, усеченная внизу. На полу стояли два небольших электромотора, черные, блестящие, мягко поблескивающие медными частями. Несмотря на незначительную величину, они были огромной мощности.

Работал сейчас, наполняя помещение низким музыкальным гудом, лишь один мотор, другой был в резерве на случай аварии с первым. На отлогой круглой стене была распределительная доска с рубильниками, кнопками, выключателями.