Сергей Синякин: Лебеди Кассиды (сборник)

— Антон! Ты меня слышишь? Серое существо заметно дрогнуло.

— Говори тише, — сказал Строгов. — Никогда не подозревал, что у тебя такой визгливый голос.

Худов смотрел на каратианина с неприкрытой душевной болью. Эта серая равнодушная туша ничем не напоминала знакомого и близкого ему человека.

— Вы ошибаетесь, — сказал Худов. — Это не новый путь. Это тупик.

— Почему-то решили раз и навсегда, что единственный путь освоения Вселенной — это подгонять звездные миры под человека. Вам не надоело? — прогудел каратианин. — Со времен переустройства Венеры человечество превращает миры в более или менее точные подобия Земли. Глупо. Ведь в результате теряется фантастическая возможность жить в другом мире. Мы решили приспосабливать под Вселенную человека. Это значительно проще и эффективней.

Медленно гас закат. В сером небе висел огромный льдинистый месяц Райана. Фигура каратианина обрисовалась на фоне заката черным слепым пятном. Проще? — Худов обернулся к собеседнику. — Все правильно. Можно приспосабливать к человеку миры, можно приспособить к мирам человека. Но не меняется ли при этом сам человек? Он теряет связь с создавшим его обществом. Вы перерезаете ту пуповину, что питает вас материнскими соками. Вы теряете способность видеть мир человеческими глазами, и вашим потомкам станет чужда вся человеческая культура… Послушай, можно ли здесь включить свет?

— Я прекрасно вижу тебя в темноте, — сообщил каратианин.

— У меня впечатление, что я разговариваю с инопланетянином.

— И ты почти прав, — отозвался Строгов — Перед тобой уже не землянин, не житель дальнего форпоста человечества. Я — каратианин, плоть от плоти своей планеты, ее производное.

— Меня это не слишком впечатляет, — раздраженно сказал Худов.

— Земле придется привыкать к этому.

— Вы нарушили единство, — сказал Худов.

— О каком единстве ты говоришь?

— О единстве вида. — Худов вздохнул. — Только не говори, что для тебя это уже пустой звук.

Зеленая полоска на горизонте исчезла, и закат стал совсем земным, если бы не огромный месяц Райана, косо повисший над засыпающей планетой.

— Поселения становятся все более самостоятельными, — каратианин словно размышлял вслух. — Земля уже не является основным культурным центром Федерации. Разве уже сейчас не наблюдаются различия в развитии поселений? Ты забываешь о факторах, влияющих на технологическое развитие. А ведь эти факторы в конечном счете определяют экономические и культурные различия. Вспомни пески Аль-Ары. Жители ее привыкли к своим пескоходам, неподвижные пески Земли вызывают у них недоумение и даже страх. А репликаторы произвели настоящую революцию почти на всех планетах Федерации, ликвидировав привычное сельское хозяйство. Земля не приняла многого из того, что является неотъемлемой частью общественной жизни на Авроре и Пилигриме. В результате мы имеем существенные различия в развитии этих планет. На Земле лишь единицы слышали о Лемерье. А он основатель фантоматики, на которой зиждется искусство целой планеты. А на Ллаланде фантоматика используется для украшения жилищ, городов, создания чисто условных пейзажей. В результате — опять раздельность общественного развития. С каждым годом отличия будут весомее.

Человечество земное породило человечество галактическое.

Да, наши потомки не будут вздыхать перед полотнами земных мастеров, не будут радоваться и тосковать, читая стихи земных авторов. Ну и что? У них будет своя культура, свои гении и пророки, свои понятия о красоте, о добре и зле… Но они ведь будут, эти понятия!

На террасе вспыхнул свет, и Худов торопливо отвел взгляд в сторону.

— Не нравится? — спросил каратианин. — Между тем мои возможности в десятки раз больше твоих. Я могу, например, летать, менять метаболизм своего организма, а следовательно — жить в условиях, не пригодных для человека. Я могу перемещаться в открытом космосе, могу жить там, где человек поселиться не смеет. Даже разрешающие способности моего мозга на несколько порядков выше, чем у тебя. Так кто же из нас пострадавший?

— Но почему именно этот вид? — не выдержал Худов. — Разве перестройка была невозможна без сохранения человеческого облика?

— Генетические изменения, — пояснил Отрогов. — Возможно, что в дальнейшем их удастся избежать.

— Зачем же было спешить?

— Цель была слишком заманчивой, чтобы остановиться на полдороге. Мы решили начать освоение Кольца. Одним трудно, мы нашли Симбиотов и ведем с ними переговоры.