Паоло Бачигалупи - Девочка-флейта

Лидия замерла, снисходительно выжидая, когда зрители обратят ни них внимание, полностью сосредоточившись на собственном выступлении. Она ощутила дыхание Нии, как расширяются ее легкие внутри хрупкой грудной клетки. Лидия тоже вдохнула. Они начали играть: сперва раздались звуки из нее самой — из открытых клапанов в ее теле, а затем зазвучали ноты из Нии. Ясный звук, от которого перехватывало дыхание, полился из их тел.

Грустная мелодия умолкла. Лидия отвела голову и сделала вдох, воспроизводя движения сестры, затем снова прижалась к ней губами. На этот раз Лидия целовала ее руку. Рот Нии искал тонкое отверстие на ключице. Их тела источали музыку — печальную и прозрачную, как они сами. Ния выдыхала в Лидию, и воздух из ее легких летел сквозь кости Лидии, окрашенный чувством, словно теплое дыхание сестры оживало внутри ее тела.

Гости, стоявшие вокруг помоста с девочками, замолчали. Тишина стала распространяться по залу, как круги на воде от камня, брошенного в безмятежный пруд, она быстро захватывала пространство от источника звуков до самых дальних уголков. Все взгляды теперь были обращены к бледным девочкам на сцене. Лидия почти физически ощущала, как взоры людей жадно вонзились в нее. Она передвигала руками под платьем сестры, тесно прижимаясь к ней. Руки Нии касались ее бедер, нажимая клапаны на изогнутом теле. Когда они обнялись по-новому, толпа издала страстный вздох — шелест их собственных желаний обрел звучание музыки.

Руки Лидии нашли нужные клавиши на сестре, ее язык еще раз коснулся горла Нии. Пальцы пробежались по косточкам позвоночника Нии и, найдя внутри нее кларнет, стали поглаживать клапаны. Она выпустила теплое дыхание в сестру и почувствовала, как Ния дышит в нее. Звук Нии, насыщенный и мрачный, и ее собственный, ярче и выше, лились контрапунктом — неспешно рассказанная история о чем-то запретном.

Они стояли обнявшись. Их тела были устроены так, чтобы рождать музыку, звуки чарующе переплетались, послушные движениям рук, скользившим по телам, мелодия нарастала, как волна. Внезапно Ния сорвала с Лидии платье, а пальцы Лидии разорвали платье на Нии. Их тела обнажились — бледные чудесные существа из волшебного мира музыки. Потрясенные гости вокруг них открыли рты от изумления: теперь мелодия зазвучала ярче — ей не мешали прилипающие одежды. Засияли музыкальные элементы, вживленные в девочек: отверстия из кобальта на позвоночниках, блестящие клапаны и клавиши из меди и слоновой кости, встроенные по всему скелету, — в этих телах сочетались сотни всевозможных инструментов.

Рот Нии медленно перемещался по руке Лидии. Она извлекала из Лидии чистые, сверкающие, как капли воды, звуки. Поры Нии сочились стенаниями страсти и греха. Их объятия становились все неистовей, превращаясь в хореографию похоти. Зрители сдвинулись ближе, сплетаясь телами, — возбужденные зрелищем обнаженной юности, звучанием музыки.

Лидия смутно, как сквозь туман, видела обращенные к ним глаза, раскрасневшиеся лица. «Тингл» вкупе с этим представлением воздействовал на гостей. В зале становилось жарко. Они с Нией медленно опустились на пол, обнимаясь все более чувственно и изощренно, напряжение страсти музыкального соперничества увеличивалось по мере того, как переплетались их тела. Годы целенаправленной подготовки предшествовали этому мгновению, такому тщательно выверенному соединению гармонизированной плоти.

«Мы исполняем порнографию, — подумалось Лидии. — Порнографию ради наживы Белари». Она мельком увидела сияющую от удовольствия покровительницу, остолбеневший Вернон Веир сидел рядом. «Да, — мысленно обратилась она, — смотрите на нас, господин Веир, любуйтесь порнографией, которую мы вам показываем». Но потом настал ее черед играть на своей сестре, языком и пальцами водить по клавишам Нии.

Это был танец обольщения и уступки. Они подготовили много других танцев — сольных и в дуэте, целомудренных и непристойных, — но для дебюта Белари выбрала именно его. Мощь музыки, интенсивной и напряженной, все нарастала, пока наконец они с Нией не легли на пол — истощенные, все в поту, — голые близнецы, сплетенные в звучащем сладострастии. Музыка их тел смолкла.

Все вокруг боялись шелохнуться. Лидия чувствовала вкус соли на коже сестры, когда они застыли. Свет в зале погас, что означало — представление закончено.

Публика взорвалась аплодисментами. Зажглись огни. Ния выпрямилась. Губы ее растянулись в довольной улыбке, когда она помогла Лидии встать на ноги. «Вот видите? — говорили глаза Нии. — Мы будем звездами». Лидия поняла, что она, как и сестра, улыбается. Несмотря на то что Стивена больше нет, несмотря на жестокое обращение Белари, она улыбалась. Восхищение зрителей ласкало ее, словно целебный бальзам, доставляющий удовольствие.