Владимир Ивенин - Грешники

— Пока ничего, — уныло ответил майор.

— И по моим каналам пока тоже ничего. Как сквозь землю провалился!

Оба замолчали.

Купряшкин думал о Ирине. «Да, — размышлял он, — этому болвану никогда не понять, что она не глупая, а, наоборот, даже очень умная и хитрая женщина. Это ведь все её рук дело! Но ни на рынке с „торговцами урюком“, ни при угоне „мерседеса“, ни здесь — ни единого пальчика, ни единой зацепки. Молодец! И подельщица, а вернее всего, подельщик ей подстать. И хотя она увела у меня из-под носа вещественные доказательства на этого типа, но я все равно на неё не в обиде. Пусть лучше попирует на денежки Зелинского. А может, и не попирует? Может, на какое дело деньги пойдут?» — вдруг пронеслось в голове майора. И он вслух сказал:

— Надо проверить! Зелинский переспросил:

— Что проверить?

— Да кое-какие любопытные догадки, Олег Петрович. Я вынужден срочно уехать. Мои ребята останутся. Надо составить акт, опросить свидетелей. Скоро увидимся. До свидания.

Зелинский с тревогой и подозрением посмотрел ему вслед.

Через полчаса майор вошёл в Ново-Спасскую церковь, снял форменную фуражку у входа и направился к алтарю, где ликующий отец Филарет вместе с церковными служками развешивал возвращённые иконы. С засученными рукавами рясы, с сияющим лицом он стоял у помолодевшего иконостаса и давал служкам последние распоряжения, как и куда поставить чашу старинной серебряной чеканки.

Купряшкин тихо поздоровался:

— Здравствуйте, отец Филарет.

Отец Филарет, обрадованный тем, что случилось после заутрени, несмотря на преклонный возраст, по-молодецки спрыгнул со ступенек клироса и взволнованно заговорил:

— Ты уж извини, сын мой, что сразу же не сообщил вам в милицию о возвращённых сокровищах. Торопился поставить их на место да возблагодарить Господа за это счастье. А заявление о краже я заберу. Если не трудно и не противоречит закону, то и сами его можете порвать.

— Как же иконы домой вернулись, батюшка? Или ночью здесь сам Господь побывал?…

— Не кощунствуй, сын мой! — повысил голос поп. — Бог руками праведников все назад возвращает. И тех, кто вернул все это, я в сегодняшней молитве упомяну. И завтра тоже. И так всю неделю.

— И кто же они, кого вы в своих молитвах прославлять будете? — вкрадчиво спросил Купряшкин.

— Боже мой! — вдруг воскликнул совсем по-мирскому и ударил себя по лбу отец Филарет. — Вот ведь до чего обрадовался, даже имён их не спросил. А они как отдали, так тут же и ушли.

— Кто они? — переспросил Купряшкин.

— Один Бог знает! — совсем расстроился отец Филарет. — Мужчина и женщина. Правда, не в такой форме, как у тебя, сын мой. В обычной мирской одежде, в какой сейчас все ходят.

— А как хоть они выглядели-то?

— Как выглядели?! — мучительно напряг память отец Филарет. — Как святые. Или как ангелы.

Купряшкин хотел спросить ещё о чём-то, но отец Филарет рассеянно перекрестился и, беззвучно шевеля губами, зашептал какую-то молитву.

А Купряшкину ничего не оставалось, как отправиться восвояси. Когда садился в машину, его осенило: «Музей! Срочно в музей! Может быть, там что-то прояснится?!»

С включённой мигалкой помчался почти через весь город в Музей изобразительных искусств. Но и там его ждала неудача.

Директор, счастливый и обрадованный не меньше отца Филарета, вообще ничего не мог сказать о тех людях, которые вернули картины, потому что даже не видел их. О событии ему сообщила старая, подслеповатая вахтёрша, которая все повторила и старшему следователю: «Вошли двое, положили на мой стол рулончики и сказали: „Позвоните директору и сообщите, что вернулись ранее украденные из музея картины“. Пока я набирала номер и говорила с Евгением Васильевичем, они ушли. Я их даже разглядеть не успела».

Купряшкин, поняв, что он здесь больше ничего существенного не узнает, распрощался и уехал.

Раздосадованный бесполезной потерей времени, майор злился и с остервенением давил на газ. «Уазик» дважды пролетел на красный свет. «А что, если мне заявиться к Ирине Самойловой на дом? Прямо сейчас? Как говорится, как снег на голову. — Но раздражение начало утихать, и майор тоскливо подумал: — С какой рожей, как я ей объясню своё внезапное появление?»

Но упрямство, которым был известен в управлении Купряшкин, взяло верх. «Была не была! Предлог придумаю по ходу разговора. А вдруг что да всплывёт…»

В тот момент, когда майор Купряшкин надавил кнопку звонка Ирининой квартиры, «брат» и «сестра» как раз обсуждали, какому учреждению отдать деньги после продажи ювелирных изделий. Распродажу Виталий взял на себя. У него ещё оставались знакомые скупщики в соседнем городе, которым он когда-то предлагал барахло, прихваченное у богатых обожательниц.