Дмитрий Федорцев - Последнее задание

Заглянув в узкое пространство между штабелями жилетов и второй трубой, я обмер. Передо мной, сверкая серебристыми поверхностями нездешне изящных форм, стоял точно такой-же как у меня темпоскуттер. Я было растерялся, но вовремя разглядев на обтекателе номер, успокоился - это был не мой скуттер. Рядом с ним, скорчившись на дощатом настиле палубы, сидел, уткнувшись лицом в поджатые колени, маленький человечек, закутанный в перламутрово-опалесцирующий плащ. Плечи его содрогались от рыданий.

- Бен Шарп, замри! - негромко, но повелительно прорычал я, держа его под прицелом всего своего арсенала, - Я агент ФСТК, и ты арестован! Можешь, до встречи с адвокатом, молчать, но предупреждаю - одно резкое движение, и ты - труп!

Тот, вздрогнув, послушно затих. Потом медленно поднял заплаканное лицо, и вытаращив на меня расширенные страхом глаза, лихорадочно затряс головой:

- Нет-нет! Не надо... Это все он, он! Я не хотел...

- Кто он? - отрывисто спросил я.

- Дэмпси! Ну тот, которого вы... Я... Я все видел... Это было... - он снова всхлипнул, уронив лицо в ладони.

"Ах вот оно что!" - окончательно все осмыслил я, - "Он, оказывается, наблюдал. Да! Зрелище было, и впрямь, не для слабонервных, и уж совсем не для филантропов..."

И тут до моего слуха и сознания дошли три приглушенных расстоянием удара колокола. Это звенела рында, висевшая в "вороньем гнезде" на передней мачте, где несли вахту двое впередсмотрящих матросов... Спохватившись, я воззрился на таймер - было ровно 23 часа 40 минут!

"Лед прямо на носу!" - мне почудилось, я услышал этот отчаянный вопль впередсмотрящего Фредерика Флита в трубку телефона, соединявшего пост на мачте с ходовым мостиком. Но конечно, это было только плодом моего распаленного воображения - переднюю мачту от мостика отделяло добрых 20 метров, а от места, где стоял за трубами и надстройками я, не меньше сотни...

- Сиди здесь и не вздумай вылезти! - бросил я Шарпу, и выскочив из-за штабелей жилетов, перебежал на правый борт судна. Упершись в поручни фальшборта, я окаменел, сразу увидев айсберг. Его черный на фоне синего неба силуэт неотвратимо надвигался прямо не фортштевень лайнера. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем нос судна начал медленно отклоняться влево. Но громада айсберга все-же неумолимо приближалась, возвышаясь своей трехглавой вершиной над палубой носовой надстройки. Это было страшно...

В последний момент колоссальная глыба льда прошла мимо носовой части и скользнула вдоль борта, будто и не коснувшись его. Толчка, как и большинство пассажиров, я не ощутил, и только весь обратившись в слух, уловил донесшийся снизу, из под правой скулы могучего корпуса, слабый металлический лязг.

Неудивительно, что все непосредственные свидетели столкновения поначалу дружно решили, что "Титаник" только слегка чиркнул по льду, без всяких последствий. Но в действительности, увы, все обстояло как раз наоборот! Если бы айсберг заметили чуть раньше - столкновения удалось бы вовсе избежать, чуть позже - удар пришелся бы в фортштевень. Носовую часть при этом, конечно, смяло бы в гармошку, было бы, наверное, немало жертв, но судно, разделенное на 16 водонепроницаемых отсеков, осталось бы на плаву.

Но столкновение произошло именно в тот момент, когда было наиболее страшным. Острая кромка подводной части айсберга, как бритва, вспорола днище на протяжении почти трети длины корпуса - то есть около сотни метров... Из-за большой скорости для образования такой пробоины потребовалось лишь несколько секунд. В свое время рассчитали, что при ударе крупного судна об айсберг высвобождается энергия, достаточная, чтобы в одну секунду поднять груз весом около 82-х тысяч тонн. Так что стальные листы толщиной 2,5 сантиметра, которыми был обшит корпус "Титаника", разорвало, как бумагу. И нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы вынести смертный приговор самому большому и роскошному судну тогдашнего мира.

Зная, что до общей тревоги и до появления на палубах первых групп разбуженных пассажиров пройдет еще немало времени, я неторопливо вернулся к Бену Шарпу. По прежнему сидя в скрюченной позе, он уже не плакал, и казалось, потерял ко всему интерес.

- Эй! - окликнул его я, и когда он поднял взгляд, указал пальцем на скуттер, - Обращаться с этой штукой умеешь?

Шарп помолчал, видимо не сразу осмыслив вопрос, после чего нервно передернул плечами:

- Н-ну... Я не уверен...

Я кивнул:

- Понятно. Рон, прием!

- Ну наконец-то! - тотчас возник в голове взволнованный голос коллеги, - Что так долго молчал? Что-то случилось?