Алексей Кудашев - Ледяной остров

С волнением позвонила она в квартиру Трофимова.

- А, Оля, дорогая! - встретила ее Надежда Ивановна.- Проходи. Хорошо, что зашла, а то я Целый день одна.

Трофимова заботливо усаживала девушку на диван и продолжала радушно:

- Алеша всегда приходит поздно. С работы его никак не вытащишь, а сегодня взял да улетел в Москву, а когда приедет, ничего не сказал. Одним словом, совсем непутевый у меня сын,- глаза Надежды Ивановны ласково сияли.

У Ольги к горлу подкатил ком. Уйти, поскорее уйти из этого дома.

- Оленька, хочешь чаю с клубничным вареньем? Я сейчас,- засуетилась Надежда Ивановна.

- Спасибо, я спешу… Мне некогда… Я… зашла..-Ольга с трудом сдерживала закипавшие слезы обиды.-Алексей Петрович просил занести ему сводку, но раз уехал, то я пойду.

Что это с ней? - подумала Надежда Ивановна, проводив девушку.

А Ольга, чувствуя себя глубоко оскорбленной, не замечая прохожих, шла домой. Чего же стоят все его слова, если он мог так посмеяться надо мной? думала она. Но где-то в ее сознании теплилась надежда: Нет, не такой он, он хороший, тут какое-то недоразумение.

Машинально открыла свою дверь и с безразличным видом остановилась среди разбросанных .вещей. Подумать только, всего час назад она радовалась этому беспорядку.

Ольга не слышала, как в незапертую дверь вошел почтальон. Трижды сказал он ей: Вам телеграмма из Москвы.

- А? Телеграмма? Давайте.

- Вот здесь распишитесь.

Ольга развернула телеграмму.

Какая я дура! Схватила шелковый шарфик и выбежала на улицу.

На перекрестке Ольга вдруг остановилась. Куда я иду? Туда? Зачем? Так, в нерешительности стояла она, не замечая шумного потока людей. А в этр время, пересекая улицу, торопливо шла высокая женщина. Завидев Ольгу, она прибавила шаг, и девушка узнала мать Алексея Петровича. Почему-то вдруг не захотелось сейчас с ней встречаться, и Ольга решила скорей уйти. Но было уже поздно… Надежда Ивановна заметила Кириллову.

- Оленька… доченька! - женщина тяжело дышала.- Нехорошо получилось. Ты уж извини Алешу… Вот,- и она протянула листок серой бумажки, коробившийся по сгибам. Это была телеграмма.

При свете уличного фонаря Ольга прочла:

«Мама передай Оле мои извинения зпт помоги переехать к нам зпт передай больше жизни хочу этого тчк Скоро вернусь тчк Целую вас обеих Алексей.»

Ольга дважды перечла телеграмму, потом обняла и поцеловала Надежду Ивановну и, уткнувшись ей в плечо, расплакалась.

- Ну что ты, Оленька,- успокаивала ее Надежда Ивановна.- Все будет хорошо. Я так рада! Пойдем.

Ольга, улыбаясь, вытерла слезы, поправила на плечах Трофимовой съехавший платок.

Хлоп-хлоп-хлоп,- фазан вылетел из-под самых ног и скрылся в зелени леса.

Проследив за полетом птицы, Родионов осторожно направился к дереву, на которое, по его расчетам, сел фазан. Подойдя поближе и держа ружье на изготовку, он стал искать .глазами птицу. Да, фазан был где-то в гуще листвы. Долго стоял Родионов, пока не заметил меж ветвей пошевелившийся темный ком. Хлопнул выстрел, и птица забилась около ребристых корней. Родионов сунул убитого фазана в ягдташ, посмотрел на часы. Времени еще мало, а есть хочется,- подумал он, направляясь к еле заметной тропинке. Ноги утопали в мшистом ковре.

Выйдя на тропинку, Родионов повернул к спуску с перевала и тут неожиданно столкнулся с Сорокиным. Друзья поздоровались.

- Ты, видимо, давно здесь, Александр Емельянович?- Сорокин тронул рукой полный дичи ягдташ.- А я вот только приехал. Люблю побродить по лесу с ружьем.-Он добродушно посмотрел на Родионова.

- Я тоже люблю. Отпуск с сегодняшнего дня взял - и сюда.

- Ты скоро в обратный путь?

- Хотел еще поохотиться, да что-то есть хочется.

. - Так в чем же дело? Давай организуем. Я тоже проголодался.

Охотники вышли на полянку, развели небольшой костер и стали выкладывать на газету съестные припасы. Сорокин достал куски холодного мяса, булку, затем извлек бутылку старки.

- О, с такой штукой охотиться куда веселей,-засмеялся Родионов, предвкушая удовольствие.

- А вот мы сейчас на нее поохотимся.

Сорокин налил себе и приятелю. Родионов тут же выпил, но Сорокин пить не стал. Он отставил водку на газету и принялся за жирные куски мяса. Потом он поднял кружку и, сказав: -Твое здоровье!,- выпил.

Разговаривая, они опорожнили бутылку. Родионов изрядно повеселел. Язык стал заметно заплетаться. Сорокин был трезв.

- А ты знаешь, Александр Емельянович, Трофимов добилcя отмены приказа министерства о нагнетании газа. Утвердили проект о законтурном заводнении.