Алексей Кудашев - Ледяной остров

Он узнал, что она с первых дней войны в армии. Не раз переходила линию фронта, налаживая связь с партизанами, с коммунистами-подпольщиками, оставшимися в тылу врага.

И этой ночью ей снова предстояло прыгнуть с парашютом за линией фронта.

За несколько часов, проведенных вместе, они успели сфотографироваться у корреспондента армейской газеты. Фотокарточка и сейчас висит в комнате Надежды Ивановны.

Это была их последняя встреча… Ира уходила на задание…

Батальон Трофимова уже несколько дней не выходил из боя, преследуя противника. Немцы не успевали закрепиться на очередном рубеже и снова и снова откатывались на запад. Наконец под деревней Большие Бугры батальон попал под сильный огонь, залегли стал окапываться. Трофимов несколько раз поднимал солдат в атаку, но каждый раз приходилось отступать на прежние позиции, оставляя в неглубоком снегу павших товарищей. Огонь фашистов, засевших на господствовавших высотах, усиливался с каждым часом - враг непрерывно получал подкрепление. Советская артиллерия безуспешно пыталась нащупать и разрушить мост, по которому подходили фашистские резервы.

К вечеру бой стих.

Поредевший батальон Трофимова, как и его соседи справа и слева, готовился к ночному штурму. А перед рассветом партизаны взорвали мост и ударили немцам в спину. В совместном с партизанами штурме Большие Бугры были взяты.

…Иру хоронили за околицей деревни. Она погибла, прикрывая отход своей группы партизан-подрывников, уничтожившей мост.

Когда над могилой вырос холмик талой земли, минуту все стояли в тишине. Затем раздался троекратный залп солдатского салюта.

Окаменевший Трофимов вздрогнул. Не в воздух стреляли солдаты. Нет! Пули трижды прошли через его, Трофимова, сердце. А он все стоял, ничего не видя перед собой.

Пожилой усатый солдат, случайный свидетель недавней встречи Трофимова с Ирой, тронул его за плечо:

- Товарищ гвардии старший лейтенант, пора идти.

…Сколько времени простоял он одиноко над могилой? Минуту, час, два? Взгляд его упал на сиротливую, по-зимнему голую молодую березку. Саперной лопатой он осторожно очистил от снега землю вокруг тонкого ствола и стал окапывать нежные корни…

Последний раз Алексей Петрович был на могиле Ирины прошлым летом; Чьи-то добрые руки положили в тот день на заросшую травой могилу, к самому стволу зеленокудрой берёзы, полевые цветы.

От удара кулаком по столу зазвенела посуда. Хрустальный бокал, стоявший на краю стола, упал на пол и разбился. От второго удара перевернулась пепельница, и на залитую вином скатерть высыпались изжеванные окурки. Гул голосов оборвался, и все находившиеся в ресторане обернулись в сторону столика, за которым сидели трое мужчин - инженеры Родионов и Белоцерковский и геолог Ветров. Белоцерковский заискивающе успокаивал захмелевшего приятеля:

- Ну зачем так, Александр Емельянович! Никто не спорит. Конечно, кроме тебя, некому быть главным инженером. Тебя и назначат. Это определенно. А о Трофимове ты забудь..

- Плевать мне на вашего Трофимова!-крикнул Родионов, и новый удар потряс столик.

Подбежавшие официанты стали успокаивать скандалиста.

Ветров пожалел, что принял предложение посидеть часок за дружеской, беседой. Он с нескрываемым отвращением смотрел на перекошенное злобой длинное лицо Родионова с дергающимися побелевшими губами. От его обычной холодной надменности не осталось и следа.

Белоцерковский не скупился на лесть, чтобы угодить будущему главному инженеру.

Родионов потребовал еще вина.

Ветров решительно встал, собираясь уходить. Заметив это, Родионов зло сказал:

- Тебе что, наше общество не нравится?

- Ну что вы? Общество изысканное!

Ветров повернулся, направляясь к выходу. Почти у самой двери его догнал Родионов:

- Постой!

- Что вы от меня хотите?-с неприязнью спросил Ветров.

Родионов, притянув Ветрова за борта пиджака, дохнул водочным перегаром:

- За Трофимова обиделся?

- Оставьте вы в покое Трофимова! И уберите руки.

- . Не пущу! - упрямо мотнул головой Родионов, крепче сжимая кулаки.

Ветров спокойно взял Родионова за кисти рук и сжал их, словно железными тисками. Ослабевшие пальцы Родионова. разжались сами собой. Слегка оттолкнув его от себя, Ветров быстро вышел.

- Трофимовский прихвостень! - бросил ему вслед Родионов. С мрачным лицом, пошатываясь, он вернулся к столику. Белоцерковский наклонился к самому уху Родионова и быстро зашептал: