Евгений Прошкин - Стрелка

– Ага! – Наткнувшись на золотистую обложку, она щелкнула пальцами. – Вот и двадцатый век. Давненько я к классике не прикасалась.

В краткой аннотации к мнемофайлу было сказано, что повесть «Стрелец» посвящена проблемам молодежи.

О чем бы люди не размышляли в двадцатом столетии, они давно уже превратились в прах, но Варя решила, что молодежь – она и на Кварке-4 молодежь и заботы у нее все те же: как не слезая с дивана заработать на воду, жратву да укольчик синюги. Кристалл легко провалился в разболтанное гнездо, и в Варином мозгу проявилось:

Ивану Ивановичу Феоктистову крупно не повезло с сыном. Захар, как и предупреждала цыганка на Киевском вокзале двадцать лет назад, вырос лентяем и тупицей…

«Ну вот! – разочаровалась Варвара. – И здесь то же самое. Прямо не книжка, а учебник правильной жизни. На диване не лежи, синюгой не колись, в носу не ковыряй!»

Она испытала острое желание сменить мнемокристалл, но для этого нужно было снова встать и дойти до шкафа. Ладно, чего там дальше?

…вот и сейчас вместо того чтобы слушать лекцию в институте, куда его с таким трудом запихнул папаша, Захар сидел на лавочке возле фонтана и потягивал пиво. Не успел он выпить и половины, как рядом нарисовалась улыбчивая дама лет сорока с набрякшими веками в тон фиолетовой кофте.

– Уйди, тетка, у меня «Гессер». Такие не принимают.

– Тю, «Гессер»! – Она насмешливо скривила губы. – Это же «Посадское»!

– Вот дура, весь кайф сломала! – топнул ногой Захар. – Теперь точно не отдам. Из принципа.

– Отдай, красивый, отда-ай, – заныла женщина. – Тебе не надо, а я хлебушка куплю…

Во, сказочник!

Варя яростно взбила жидкую подушку. Где это пиво меняют на хлеб? До такого не каждый додумается. Ну-ну…

– Не гундось, отдам. Только ты мне чего-нибудь взамен, поняла? Чтоб по-честному.

Захар откровенно глумился. Все, что ему было нужно, – вторая бутылка пива, – у него уже имелось, и на ближайшие пятнадцать минут он требовал от жизни только одного: покоя.

Соискательница стеклотары покопалась в грязной хозяйственной сумке и выудила оттуда какую-то брошюру.

– На фига мне твоя книжка?

– Так это… читать.

Захар сплюнул с таким отвращением, будто синякастая предлагала близость.

– Читать?!

– Парень, человек ты, или кто? – взмолилась женщина. – Мне надо, понимаешь? Болею я. Я же не прошу у тебя на стакан, правильно? Все равно выбросишь.

– Да прикалываюсь я, мать. На, забери. – Он сделал крупный завершающий глоток и поставил бутылку на лавочку. – Иди, поправляйся.

– Спасибо, красивый, – кротко ответила дама и поспешно схоронила тару в недрах своей сумки. – А книжку-то забери. Может, сгодится.

Захар взял брошюру и веерообразно пролистал. Одни буквы, никаких картинок. На обложке было написано жесткое слово «Стрельба».

«Конкретное название», – подумал Захар, открывая книгу ровно посередине. Левая страница начиналась с большого абзаца:

Двери открылись, и динамик объявил «Октябрьскую». Вагон наполнился людьми с клетчатыми баулами и сумками на колесиках. Артем недовольно покосился на мужика с пыльной тележкой и отряхнул колено – новые, еще не стираные джинсы охотно принимали на себя любую грязь. Поезд тронулся; тележка вырвалась из хозяйских рук, покатилась и наехала глинистым колесом на сияющий туфель Артема. Тот снова посмотрел на мужика, но уже долго и многозначительно.

До «Проспекта Мира» было еще пять остановок. Артем перевернул страницу и продолжил чтение.

За дверью что-то зашуршало, и в комнату снова вошел Никодим.

– Ну что еще? – взвизгнула Варя. – Чего ты мотаешься туда-сюда?

– Успокойся, психическая! – огрызнулся он. – Заголосила! Надо, вот и мотаюсь. И не мотаюсь, а хожу, поняла?

– Опять к утилизатору?

– Ну.

Большой пакет, который притащил Никодим, в приемник не поместился, и ему пришлось пересыпать мусор малыми порциями. Варвара меланхолично наблюдала за блестящими упаковками из-под искусственного белка, которые Никодим захватывал длинными пальцами подобно экскаватору с антигравитационным ковшом.

– Все, что ли? – спросила она, когда последняя щепотка мусора оказалась в бункере.

– Все! – со слащавой улыбкой подтвердил Никодим. – Продолжай киснуть, жаба.

Как только он удалился, Варя взяла мнемонайзер и выщелкнула из гнезда кристалл. Что-то было не так.