Картер Браун - Искатель. 1999. Выпуск №8

— Если вы устоите перед моими прелестями, Дэнни Бойд, — неожиданно возвестила она, — я позволю вам уехать и захватить с собой вашу дешевую секретаршу.

— А если не устою?

— Тогда один из моих мальцов проведет остаток ночи с ней в ее подвальной комнате!

Через несколько секунд она победно рассмеялась, нарушив внезапную тишину, установившуюся после ее предложения.

— В чем дело, Дэнни? — подстрекательски спросила она, все еще не глядя на меня. — Струхнули? Или ставки слишком высоки для лиги робких игроков, в которой вы привыкли играть?

— Это мне кажется немного круто по отношению к Фран, — проворчал я, — можно даже сказать, некрасиво.

— Вам не хватает веры в самого себя? — в ее голосе послышалась откровенная насмешка. — Подумайте только, как вы будете казниться, что не воспользовались этой возможностью. Зная, что у вас был шанс уйти отсюда самому и увести с собой девушку, но вы струсили с самого начала.

— О'кей! — прорычал я ей в спину. — Банкуйте!

— Играем! — восторженно откликнулась она.

Ее руки сделали неспешное движение, но из-за спины невозможно было сказать, чем она занималась, пока они не поднялись на уровень ее декольте.

— Я ставлю всю себя на карту, Дэнни! — голос ее донес неотвратимость первородного греха.

С легким шелестом черный шелк соскользнул по ее блестящим, сатиново-гладким плечам, обнажая изящный изгиб спины, плавно переходящей в тонкую талию и внезапно расширяющейся в выпуклые волны чресел и высокие, гордые сферы белоснежных ягодиц. Тонкий шелк ласкательным движением стекал по ее упругим бедрам и прекрасно обрисованным икрам и успокоило хрупкой пеной вокруг щиколоток с шепотом безмерного обожания.

Ее бедра шевельнулись, сначала почти незаметно, в ритмичном покачивании, быстро переросшем в бешеный языческий танец любви, который внезапно прекратился в своем апогее. Ее тело застыло в величавой неподвижности, но ее высоко подтянутая попка непроизвольно вздрогнула еще раз, едва не вырвав отчаянный стон из моей груди.

Потом она медленно — очень медленно! — повернулась ко мне, так, что сначала я увидел одну гордо выпяченную грудь, от скульптурного вида которой у меня перехватило дыхание. Нарочито неспешно она завершила поворот, широко расставив ноги, напрягши бедра и изогнув в талии тело так, что ее кремовые груди свободно закачались, подчеркивая движение своими вызывающе упругими коралловыми сосками. Ее руки потянулись ко мне в откровенном приглашающем жесте.

— Всю себя, Дэнни, — прошептала она осиплым голосом, — я предлагаю тебе. Только бери!

Я поднялся с дивана и с остекленевшими глазами сделал пару шатких шагов к ней. Но прежде чем я достиг ее, из груди Миднайт вырвался грудной, без сомнения победный смех.

— Кто знает? — От смеха ее груди колыхались все сильнее. — Может, твоя маленькая секретарша получит от ожидающего ее сюрприза не меньшее удовольствие, чем ты, Дэнни?

— Я тоже припас сюрприз для тебя, дорогуша, — еле вымолвил я.

Она все еще смеялась, когда мой кулак врезался в ее челюсть. Полнейшее изумление промелькнуло в ее глазах за долю секунды до того, как они остекленели и она рухнула без сознания на пол. Какое-то время я стоял, глядя на нее и сотрясаясь всем телом во внезапном пароксизме неистовой безысходности. В конце концов я дотащился до винного шкафчика и налил себе добрую порцию спиртного, чтобы отпраздновать тот момент, когда я сошел с ума.

Осушив стакан, я почувствовал себя несколько лучше. Еще лучше я почувствовал себя, когда убедился, что ведерко для льда было из чистого серебра. Высыпав лед на ковер, с ведерком в руках я подошел к двери. Когда я открыл ее, передо мной предстал — как я и ожидал — тот горилла.

— Миднайт просит принести еще льда, — поведал я ему и сунул ведерко в его объемистую утробу.

— Да? — Его руки автоматически обхватили ведерко, но его глаза сузились от подозрения.

— Если вы мне не верите, спросите у нее сами, — большим пальцем я показал себе за спину и сделал шаг назад, чтобы пропустить его в комнату.

Двумя решительными шагами он поравнялся со мной, увидел Миднайт. растянувшуюся на полу, и у него отвалилась челюсть от изумления.

Два фактора сыграли в мою пользу: его замедленная реакция на бессознательное состояние Миднайт и это прекрасное тяжелое ведерко для льда, которым были заняты обе его руки. Я должен был проделать все быстро и безошибочно, чтобы не дать ему шанс сделать из дорогого мне тела нечто вроде рубленого бифштекса. В следующий миг мой кулак попал ему точно за правое ухо. В этот удар я вложил вес свой вес. Он хрюкнул, сделал слепой, шатающийся шаг, уронил ведерко из ослабевших рук, но не упал.